Ласковые уговоры помогли, девочки постепенно перестали плакать, затихли. Алексей усадил их всех на большом персидском ковре, лежавшем в центре комнаты, сел сам рядом с ними и посмотрел на Елену.
- Элен, ты старшая, ты должна мне помогать, пока мама не поправится, - обратился он к сестре, гладя ее руку.
- Я все сделаю, Алекс, - ответила девочка, - все, что ты скажешь, но мама… она поправится?
Девочка опять заплакала, за ней заплакали все остальные.
- Тише, мои дорогие, мы все сделаем, чтобы она поправилась, - шепча ласковые слова, брат снова начал обнимать их всех по очереди, утирая девочкам слезы.
Наконец, сестры успокоились, Алексей велел няне и гувернантке уложить их спать в смежных комнатах и не отходить от них ночью. Убедившись, что кровати сестер перенесены в две большие смежные спальни, а для няни и гувернантки принесены складные кровати, он пожелал всем спокойной ночи и пошел в церковь проститься с отцом.
Церковь в усадьбе была построена его прадедом Иваном Павловичем Черкасским и освящена в часть Рождества Пресвятой Богородицы. Изящный храм в стиле барокко стоял между парком и селом Марфино. Алексей подошел к храму, когда уже почти стемнело. Церковь была слабо освещена. Гроб с телом Николая Никитича стоял на задрапированном темным бархатом постаменте перед алтарем. Старый священник отец Павел читал заупокойный чин. В глубине храма стояли несколько дворовых. Алексей подошел к гробу и встал сбоку. Отец Павел молча кивнул ему, не прерывая службу. Молодой человек посмотрел на отца, лежавшего со спокойным выражением моложавого лица. Даже шрам, к которому Алексей привык с детства, не портил лицо князя Николая. Молодой человек с ужасом подумал, что отцу всего пятьдесят четыре года, и что он мог бы еще жить и жить. А как он сам будет жить без отца, бывшего ему старшим другом и мудрым советчиком, Алексей не знал.
Отстояв службу, молодой человек пошел домой. Ни с кем не разговаривая, он прошел в свою комнату, всегда готовую в Марфино к его приезду, хотя он почти никогда здесь не жил, занятый службой и жизнью в столице. Алексей стащил сапоги и повалился на кровать не раздеваясь, ему казалось, что если он сейчас уснет, завтра ему станет легче и он сможет что-то делать, решать судьбу мачехи и девочек, а сегодня его горе было так невыносимо, что ему казалось - еще чуть-чуть, и у него разорвется сердце.
Но его надеждам не суждено было сбыться. Проснувшись утром с тем же тяжелым настроением, он оделся во все черное и пошел навестить мачеху.
