Со временем Лазарь понял, что инсоны – не теоретическая физика. Очень скоро он освоил все премудрости новой профессии не хуже самого учителя, и справедливо ожидал перемен в отношении к себе. Наверное, этот момент и послужил плацдармом для зародившейся вражды: Матвей продолжал вести себя так, словно их с Лазарем разделяют не два года практики, а целая вечность. Кто-нибудь попроще (вроде Сенса, например) наверняка смирился бы с таким положением вещей, предпочтя худой мир доброй ссоре. Но только не Лазарь.
Внутренний правдолюбец, всегда берущий на себя слово в спорных ситуациях, охотно подсказывал, что здесь они с Матвеем как раз похожи: «поменяй вас местами, и ещё неизвестно, в какого деспота превратился бы ты». С этим трудно было спорить – с внутренними правдолюбцами вообще трудно спорить.
Сейчас Матвей снова смотрел на Лазаря сверху вниз, будучи на полголовы ниже, упиваясь законностью предъявляемых обвинений. Ещё одна бесплатная возможность показать, кто в доме хозяин.
Отпираться глупо, бессмысленно и слишком недостойно.
– Дара сдала?
– Нет, – покачал головой Матвей.
– И просила не сдавать её.
– Сказал же нет, – Матвей возвысил тон. В отличие от колымаги Сенса, этот крендель заводился с пол-оборота. – Ты сам себя сдал, когда забыл почистить историю посещений. Что-то не припомню, когда это мне понадобились таблетки от шизофрении.
«Эх, Малой, Малой – конспиратор!»
– Может, понадобились Айме? Ты присмотрись...
– Слушай, урод, – Матвей хлопнул Лазаря по плечу тяжёлой ладонью, всё время безответно висевшей в воздухе, – ещё раз залезешь в нашу комнату без спроса, и тебе понадобятся противозачаточные. Намёк понятен?
Лазарь не ответил, и какое-то время они с Матвеем молча пожирали друг друга глазами.
– У тебя всё? – наконец спросил Лазарь.
– Пока что.
– Ну, тогда до завтра? – он протянул Матвею руку.
– Да пошёл ты!
А иногда бывает так, размышлял Лазарь, возвращаясь в комнату Сенса, что первый, кто пожмёт сегодня твою руку, станет первым, кто пошлёт тебя куда подальше.
11
Они накинули на плечи куртки, и вышли на запорошённый снегом балкон. Эта часть деревни располагалась на холме, и отсюда открывался прекрасный вид на город. В комнатах погасили свет, чтобы сделать ночь ещё пронзительнее и чище. Неколебимая стоялая мгла, подсвеченная снизу огнями простирающегося внизу города, напоминала украшенный блёстками бархатный занавес, за которым прятались до поры до времени декорации дня.
– Хорошо сегодня, – Сенсор смёл ладонью снег с перил и опёрся на них локтями. – Морозно и не холодно.
