...Она подымалась на полулысый песчаный взгорок. Жесткая травка росла на нем ершистыми кочками, которые ближе к вершине срастались в подушки. За спиной - она без всякой оглядки знала - должно быть плоское студенистое море с пасущимися вихрями. Но оно не пробуждало в ней любопытства. Вершина холма все загораживала обзор, как будто прирастала с каждым новым шагом: над ее жухлым горбом было видно небо, такое же близкое и безотрадное, как растущая перед глазами песчаная трава - словно не небо и было. Она прибавила шагу. И когда треклятая вершина таки оказалась под ногами, перед глазами все изменилось: склон полого уходил вниз - как на дно - на солнечную равнину. О расстоянии можно было судить по крошечным до смешного деревьям, неподвижным змейкам рек и тонкой сетке желтых дорог, небрежно брошенной поверх всего этого - но самого расстояния не чувствовалось. Ощущение было - будто модель (какие делают для наглядности зодчие из мха, песка и фольги) вплавлена дымчатое стекло - все под ногами, но рукой не достать. И еще она чувствовала, что к противоположному краю равнины (отсюда не видно) прилегает обычное море, синее в белых барашках, а возле моря разлегся город, и вот туда-то ей надо. Она устремилась вниз. Под ноги вскоре попала подходящая дорога, плотно укатанная, желтая и сухая, словно над ней неделю не выпадало дождя. Края туч сияли от солнца, тепло его уже уверенно легло на лицо, но само солнце все не могло вырваться на чистое небо - как она четверть часа назад не могла перевалить холм. А в спину поддувало холодком - верно, подумалось, он тек с верхнего плоского моря, где недавно - вдруг сообразила она - в полную силу буянили торнадо: оттого-то и мертвая зыбь с мертвыми медузами. Равнина уже оттеснила холм. По верхушкам дальних рощ скользила граница между "ясно" и "пасмурно", своими изгибами выхватывая из тени отдельные деревья и бросая на них новую тень. Но она не могла догнать солнце, и все вокруг казалось поникшим: покосы с отросшей отавой, рощи, придорожные акации в тонком желтом налете на темной листве. Холодок все дул в спину, томя и тревожа, и когда она обернулась, то - увидела крутящийся столп серого тумана, подпирающий низкое - рукой подать - небо. Он был еще неблизко, но чем было это расстояние для него? Она поняла - надо бежать, но ноги не слушались, словно в воде...
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
В КОТОРЫЙ СУПРУГ ДОННЫ ЭЛИЗАБЕТЫ, ДОН КАРЛОС, ТИТУЛУЕТ МОНУ АЛЕССАНДРИНУ "СИНЬОРОЙ", ИЗ ЧЕГО ТА ЗАКЛЮЧАЕТ, ЧТО ДОН КАРЛОС ДОГАДАЛСЯ, КАКОВЫ ИСТИННЫЕ ЕЕ НАМЕРЕНИЯ.
