Сиятельного посла не было, и отобедать гостя пригласила сама мона Алессандрина; обед подали наверх, в покои, которые она занимала. За разговорами обед затянулся; явились посыльные из ювелирных лавок с выбранным товаром; мона Алессандрина вознамерилась тут же расплатиться и устроила суету, послав обоих служанок к посольскому казначею. "Колючий ветер насмешек". Колючий ветер насмешек мог вволю дуть за окнами - ставни были накрепко заперты. Он ждал, когда она сошлется на головную боль и попросит его удалиться, а она все не просила. Слышно было, как прибыл мессер Федерико. Голос его раскатился по всему дому, но слова, которые он говорил, рассыпались, наталкиваясь на обшитые старым деревом стены, оставался только обессмысленный гулкий звук. Мона Алессандрина сняла ожерелье с колокольчиками, и спрятала его в рукав. - Он не понимает шуток, - объяснила она свой поступок. Посол был весьма и весьма недоволен, главным образом потому, что неожиданный и важный визит ему пришлось делать не в парадных носилках, а в малом тесном портшезе. Застав у "племянницы" гостя, он был неприятно удивлен, и постарался показать это моне Алессандрине. Та заметила, но сделала вид, что не замечает ничего. В помещении, одновременно дамской гостиной и кабинете, сильно пахло ароматами свечей, и уже слабо изысканной посольской едой. Значит, они провели тут изрядно времени, занимаясь Бог знает чем. Сказав то, что положено говорить гостям, мессер посол вышел, и дал маркизу откланяться. Мона Алессандрина проводила гостя до ворот. Во дворике было свежо. Облачное небо совсем потемнело, и видно было только, как иногда проступают в нем мутные звезды и снова тают в набегающих тучах. - Для ваших снов, донна, имейте в виду... У той, которую вы назвали моей любовью, каштанового отлива кудри до колен, лицо в форме лепестка розы, и того же цвета, глаза черные и очень блестящие. Попробуйте на досуге ее себе представить. Мессер Федерико ожидал на галерее. Половина его лица была освещена, другая - в коричневой тени. - Я прошу вас, любезная племянница, впредь пользоваться только малым портшезом. - Я поняла свою промашку. Впредь я буду поступать так, как вы просите. Не сильно ли я облегчила посольскую казну? В уме посла мелькнуло сразу несколько ответов, все неучтивые, и, чуть помешкав, он сказал: "Прошу вас не волноваться на сей счет и ни в чем себе не отказывать". Мона Алессандрина поклонилась и прошла мимо него к себе.
