— Все было очень просто, — сказал Стоун, когда они вышли вместе с Тимом.
— Бобби — лучший в своем деле, — сказал Корбин. — А теперь, грим. — Он проехал мимо двух зданий.
Потом будущего актера приветствовала красивая молодая женщина в джинсах. Она освободила его от пиджака и усадила в парикмахерское кресло.
— Я — Салли Дун, — сказала она, — и собираюсь сделать тебя еще более красивым.
— Что, конкретно, ты собираешься делать со мной?
— Немного, — ответила она, отстегнув пуговицу на его рубашке и проложив салфетками воротник. — Твоя проблема в том, что ты — белейший из всех белых людей. — Ее пальцы пробежали по его волосам. — Не могу сказать, как давно я не видела настоящего блондина, мужчину или женщину. У тебя к тому же, волшебная белая кожа, хотя вижу, что ты немного загорел с тех пор, как появился в городе. Во время съемок на тебя направят море света, и без грима ты будешь выглядеть как покойник, особенно рядом с Вэнсом, который так загорел, что не нуждается ни в каком гриме. Моя работа заключается в том, чтобы заставить тебя выглядеть живым в лучах софитов. — Она прислонила его голову к подголовнику кресла и начала работать.
Когда Салли закончила, Стоун открыл глаза и посмотрел в зеркало.
— Я оранжевый, — сказал он.
— Ты таким не будешь при свете софитов. Я буду присутствовать на съемках, чтобы поправлять грим между эпизодами. Старайся не перегреваться и не потеть, от этого грим портится. Я приготовлю для тебя вентилятор. В конце дня ты можешь вернуться сюда для того, чтобы смыть макияж, или можешь найти холодный крем в твоем трейлере. Пользуйся им перед приемом душа.
Корбин повез Стоуна обратно к сцене номер двенадцать.
Сцена изобиловала лабиринтами, как и в первый раз, но только вместо фермерского дома там был набор офисов, конференц-зал, комната жюри, спальня, и, наконец, зал заседаний суда.
В зале судебных заседаний шла активная подготовка — техники разных профессий готовили сцену, приспосабливая осветительную и слуховую аппаратуру. Наконец, появились актеры, одетые адвокатами, полицейскими, членами жюри и зрителями, а потом пришел Марио Сиано.
— Доброе утро, Стоун, — сказал он. — Мы собираемся отснять сцену 14А, в которой ты задаешь вопросы твоему первому свидетелю, старьевщику.
— Верно, — подтвердил Стоун, найдя нужную страницу.
— Мы не будем придерживаться строгой хронологии. Я не хочу, чтобы ты выступил со своим обращением к жюри с места в карьер. Мы сначала отрепетируем, потом сделаем с тобой маленькую сценку. Потом отснимем перекрестный допрос Вэнса, а затем снимем тебя с Вэнсом. Ты должен будешь находиться на съемочной площадке большую часть дня, поскольку тебя могут снимать и для сцен второго плана.
