Однако взгляд бывшего архивиста проецировал на мирный городской ландшафт другие сцены. Чернеют руины домов; бегущие люди тащат на спинах баулы со скарбом; плачут осиротевшие дети; снуют нищие; мародерствуют подонки; над горящими храмами вьется густой дым. По усеянным разлагающимися трупами улицам одна за другой маршируют армии. Мрачные картины выражали тревогу Сано. Удастся ли ему успешно провести расследование или он усугубит свое несчастье? А Рэйко? Не слишком ли она огорчилась из-за того, что пропускает критически важный этап дознания?
Кавалькада остановилась перед большой ярмаркой.
Хосина сказал:
— Прошу простить за неудобство. Вы приехали в первый день Обона.
Сано знал, что Обон — буддистский праздник. Он длится пять дней. В это время души покойников возвращаются на землю и люди вовсю стараются им угодить: жгут благовония, украшают цветами лотоса могилы и алтари, раскладывают на красных фаянсовых блюдах разные вкусности, зажигают фонари, чтобы духи не заблудились в пути.
Продавцы ритуальных принадлежностей бросились было к всадникам, но те свернули в переулок и двинулись вдоль белой оштукатуренной стены с вертикальными деревянными столбами, установленными на каменных тумбах.
— Вот и прибыли, — сообщил Хосина, спешиваясь у ворот, охраняемых воинами сёгуна. — Главный вход предназначен для императора. Мы войдем здесь.
Сано и детективы слезли с коней.
От ворот шла длинная галерея, которая в конце разделялась на два рукава: левый вел к резиденции императора, правый — к владениям придворной знати. Повернув направо, группа преодолела очередные ворота и оказалась в знаменитом Саду пруда — безлюдном, если не считать служителя, сгребавшего опавшие листья.
Среди клумб с яркими хризантемами, ирисами и маками порхали колибри. Клены, вишни, сливы и бамбуки кичились зеленым великолепием. Стрекот цикад и перезвон колокольчиков на ветру, аромат цветов и шелест травы — любая деталь пейзажа символизировала лето. В отдалении за плакучими ивами скрывались стилизованные под старину виллы — они стояли на низких каменных сваях и соединялись крытыми переходами. Возвышающиеся над резиденцией горы создавали иллюзию, будто города вообще не существует.
Сано с благоговением ступал по священной земле обитания потомков богини Аматэрасу[5]; так же держались и его люди. Хосина шагал по гравиевым дорожкам с таким видом, словно он здесь хозяин: представителям сёсидая император был не указ. Он вел Сано и детективов к озеру, усеянному лилиями, который ртутью обтекал большой остров. На прибрежных камнях острова сидели улитки-мандаринки, а в тени сосен прятался павильон, сколоченный из грубо оструганных кипарисовых досок; окна заслоняли бамбуковые решетки.
