— Так что там? — махнул рукой в нетерпении Коэн, падая в кресло напротив Пресли.
— Мне кажется, — немного неуверенно и без прежнего апломба начал тот, — что организм человека-носителя борется с захватчиком, но достаточно вяло. И, тем не менее, это вызывает постоянную чуть повышенную температуру, — не наблюдая никакого интереса в глазах Коэна, Пресли уточнил: — субфебрилитет.
— Замечательно, — прокомментировал Коэн, закидывая ногу на ногу и смахивая невидимую пылинку со своих брюк. Он был редким педантом в плане одежды, и все его костюмы были безупречны. Вообще Коэн считал, что как урожденный британец, очутившийся посреди всего этого сброда, просто обязан поддерживать соответствующий стиль. — И что это нам дает?
— Как что? — громко выдохнул Пресли. — В сумме с изменившимся поведением, интересами, привычками, это дает нам практически стопроцентную гарантию того, что перед нами изоморф.
— Да, но как вы предлагаете их выявлять? — возмутился Коэн, начиная сердиться. Ведь близкие не бежали в полицию с заявлением только из-за того, что кто-то в их окружении резко изменился. Более того, они зачастую могли найти это привлекательным или наоборот, вообще не придать значения.
Они были в тупике с этими проклятыми изоморфами. Давным-давно, один пожилой и почтенный соотечественник, привлек тогда еще молодого Коэна в удивительную организацию, раскрывшую ему глаза на мир. Оказалось, что помимо человечества, существуют некие высокоразвитые твари, умеющие проникать в обычных людей, замещать их сознание, растворяться и управлять чужими телами. Они поочередно захватывали того или иного человека и творили, что хотели, пока, наконец, не решали, что игра им наскучила. Тогда твари, которых они нарекли изоморфами, покидали своего носителя, вследствие чего последний умирал. Смерти эти были также разнообразны и непредсказуемы, как и сами жертвы. И вот уже за восемьдесят с небольшим лет существования организации они так и не продвинулись в методах выявления изоморфов практически ни на шаг. Они не знали ни как их вычислить, ни как уничтожить. А то, что последние подлежали уничтожению, не вызывало у Коэна никаких сомнений. — Проклятые изоморфы…
— Когда-то их называли странниками, — улыбнулся вошедший Дюпре, и Коэн скривился, будто съел кислое яблоко. Он терпеть не мог этого выскочку-француза, как и его наставник в свое время. Хорошо, что перед кончиной, его соотечественник успел передать бразды правления Коэну, и теперь организация координировалась жесткой рукой, а не стоящим сейчас перед ними самовлюбленным французским павлином.
