— Не все реберфы знают друг друга. Просто не давай понять, кто ты. Не откровенничай, не болтай лишнего.
— То есть я теперь по жизни должна ко всем относиться с подозрительностью. А что, если я снова в кого-то провалюсь и убью его? Прости, не спасу. А тебе не кажется, что, может, мне было бы все же лучше обучиться и стать полноценным членом нашего общества?
— Нет.
— Нет и все? — удивилась Саша, но Гай больше не собирался ничего говорить. Похоже, он боялся за нее, а Саша своей болтовней пугала его еще сильнее.
— Гай, за тобой следят, — решила она его предупредить.
— Да, я знаю, — спокойно произнес он, подымаясь и начиная одеваться.
— И так спокойно к этому относишься? Гай, они думают, что мы убийцы.
— Это их право, — казалось, его вовсе не беспокоила сложившаяся ситуация.
— Но ведь это опасно, они у тебя на хвосте. Тебе нужно исчезнуть.
— Всему свое время, — произнес Гай, а потом пристально взглянул на Сашу. — Ты больше не видела моей мамы?
Саша вздрогнула, вспомнив странную женщину-призрака, и покачала головой.
— Нет, я думала, что могу видеть только во сне… Ну, только когда нахожусь внутри кого-то, — исправилась она.
— Не думаю, — сказал Гай.
— Гай, — еще одна мысль посетила Сашину голову, — ты сказал, что я дикарка? А каким образом получаются дикари? Почему обо мне никто не знал? Как так вышло?
— Ты задаешь столько вопросов, — устало покачал он головой, а затем вновь присел не край кровати. — К слову о реберфах и детях. Мы не размножаемся бесконтрольно. Потому что любая бесконтрольность способна породить хаос и злоупотребления.
— Ты намекаешь на то, что я — незапланированный ребенок, скрытый от системы?
— Видишь, ты сама все отлично понимаешь.
— Но почему моя мать умерла сразу после родов? Или ее убили? — в ужасе спросила Саша, думая о системе.
— Ее не убивали, просто реберф, бывший в ней, так и не смог ее спасти.
— Может, ему просто следовало не дать ей забеременеть?
Гай тяжело вздохнул и повернулся к Саше.
— Он дал ей забеременеть, решив таким образом спасти.
— Ого, — только и произнесла Саша, прокручивая в голове всю эту безумную ситуацию. — Так моя мать, по сути, — это реберф? А вовсе не та женщина, о которой я думала?
— Да, — отозвался Гай, но Саше не очень понравилось выражение его лица.
— Гай, — потянула она его за руку, — чего ты не договариваешь?
— В твоей матери десять месяцев находился Тинни-Винни.
— Странное имя для женщины, — протянула Саша.
— Он и не был никогда женщиной, — отозвался Гай, и пальцы Саши крепче вцепились в его руку.
