На суше и на море, 1961 | страница 26
Что он пережил, бродя в джунглях, передать трудно. Когда он вышел на нас, он не был похож на того молодого человека, с которого начался мой рассказ…
— А что вы делали в джунглях? — спросил Отто, кусая губы и чувствуя, что он попал в трудное положение. Точно слушал рассказ о вещах, которые дома практиковались в так называемых лагерях смерти.
— Мы были партизанами, которые встали против угнетателей бирманского народа, мстили за его мучения и как могли уничтожали японских палачей. Мы долго не могли привести в себя этого молодого человека. Его отвели на нашу лесную базу, где он с трудом пришел в себя, его долго лечили. Когда он отдышался, то рассказал, что с ним произошло. Партизаны знали об этой дороге. Многих угнетателей уложили наши пули в джунглях. Мы были хозяевами этих дебрей, и даже отпетые головорезы из врагов боялись встречаться с нами.
— А англичанин? Что случилось с ним дальше?
— Он уже не мог вернуться к нормальной жизни, так как был уже не в себе. Он много рассказывал о прошлом. Но — продолжалась борьба. Война шла всюду, и в джунглях тоже. Мы знали, что от пленных, строивших дорогу, мало уцелело. Англичанин с каждым днем становился все слабее. Наконец джунгли добили его. Он умер, и мы его похоронили в сухом, хорошем месте…
— Как его звали?
— Он не назвал своего имени. Он только сказал умирая, когда я спросил его, кого известить о его смерти, он сказал и сказал серьезно: «Все человечество!» Я подумал, что он бредит, но он снова приподнялся и, сжав мою руку, добавил, как в лихорадке: «Напишите на могиле: здесь лежит неизвестный англичанин, который хочет, чтобы история его жизни была широко известна всем людям на земле…» Вот почему я познакомил вас с нею, раз судьба свела нас в сердце джунглей, у пятого поворота этой дороги… Он ушел в зеленую тьму, так он называл джунгли…
— Зеленая тьма, — повторил не без вздоха Отто… — Да, это так. Печальная история для белого человека…
— Я думаю, что она была бы печальна и тогда, когда в ней участвовали бы люди желтой или какой-нибудь другой кожи, — сказал У Тин-бо.
Отто не успел ему ответить. Шофер издали знаками показывал, что можно садиться. И когда они сели, бирманец не продолжал разговора. Он только посмотрел на часы и сказал, что они приедут прямо к обеду.
Машина снова помчалась через джунгли. Махали и махали со всех сторон зеленые ветви, точно провожали едущих, и совсем другими глазами смотрел теперь Отто Мюллер в то светлевшую, то почти нелепо-черную лесную тьму, проносившуюся мимо него. Так они ехали долго, день начал потухать, когда резким поворотом машина вырвалась на холмы. За ними вставали серые с зеленым горы, а внизу в листве замелькали серебристые и красные крыши небольших домов.
