«Сейчас обстоятельства сложились так, что я должен вам написать. Вас, конечно, интересует судьба Сани, почему он не пишет и что с ним…»
Но дальше успокаивал:
«Он отозван из нашей части. Зачем и куда сейчас не могу сообщить. Я знаю только, что он жив и здоров, и больше ничего, а также, что ничего плохого с ним не будет».
Что это — спецзадание?.. Мне приходилось слышать, что такие бывают…
Но почему же тогда вновь тревожащая нотка?
«Очень прошу вас, не волнуйтесь, а также помогите Наташе».
Но мы не могли не волноваться. Даже если это спецзадание. Мало ли какие они бывают? Иногда даже очень опасные… Но ведь Илья заверяет, что Саня «жив, здоров, что ничего плохого с ним не будет».
«…Человеческое сердце, никогда не желающее примириться с необратимым, стало придумывать небылицы — может быть, заслан в глубокую разведку? Может быть, выполняет спецзадание? Поколению, воспитанному в подозрительности и секретности, мерещились тайны там, где их не было».
Настал день 9 мая 1945 года.
«…Безумные от радости люди бегали по безумным улицам. И кто-то стрелял из пистолета в воздух. И все динамики Советского Союза разносили победные марши над израненной, голодной страной».
Каким несказанно счастливым мог бы оказаться для меня этот день! Если бы… Впрочем, теперь появилась надежда, что Саня даст о себе знать…
Но и ещё месяц прошёл, а писем… не было. Подозрительно долго не получала писем и Антонина Васильевна от Коки. Почему так?..
Ответов на её запросы тоже не было. Она была в большом волнении… Как-то передала мне слова Кокиной бабушки: «Почему… оба?»
Почему оба?..
Я думала об этом и в тот момент, когда пришло второе письмо от Соломина. Оно должно было разрешить загадку…
«Отъезд был неожиданным…»
«Мы с ним даже не могли поговорить, поэтому и не удивляйтесь, что он не смог вам ничего сообщить…»
«Не могли?»… Если бы Илья написал «не успели» — было бы понятнее. Что значит «не могли»?.. Кто-то не разрешил? Кто?..
«Писем от него не ждите, ибо писать он вам не в состоянии. Запросов также никаких не делай, ибо это в лучшем случае бесполезно…»
Почему «в лучшем случае»? А в… худшем?..
«Ну, слава богу, теперь всё кончено. (Речь шла о конце боёв.) Между прочим, это никакой роли на отъезд Сани не сыграло».
Это означало, что Санино исчезновение не имело никакого отношения к службе, к боям, к войне. Единственное, что может быть, — это…
Я кинулась к письмам, которые привезла с фронта.
Аккуратно подобранные в самодельном картонном конверте «Письма жены». А вот и пачка писем от Коки.
