Большой, незнакомый город, никакой поддержки. Надежда только на себя на опыт и знания учителя иностранных языков. Уроки в богатых домах. Уроки и в стужу и в непогодь детям банкиров и лавочников, в хоромах и скромных жилищах. Целые дни, от раннего утра до позднего вечера, за гроши.
Тесная квартирка на Солянке в огромном доме, принадлежавшем Зиновьеву. Скудный обед. Мечты о Москве, ее больших благах и радужных планах рассыпались в первый же год.
Семья Левитанов жила все беднее. Но дети учились, и к вечеру все собирались вместе. Был уют домашнего, пусть скромного очага, участие матери и великая заинтересованность отца в успехах детей. Несколько лет девятилетний Левитан, ставший коренным москвичом, прожил довольно спокойно.
Отец зарабатывал мало денег. Но разве это единственная семья, которая вела счет на копейки? Отец приходил усталый. Но разве не минет усталость, когда он увидит дочерей Терезу и Эмму склоненными над книгами, Адольфа готовящим заданную композицию, и младшего Исаака — охотно читающим французский учебник?
И растворяется горечь унижения, появляется отрадная мысль: труд не напрасен, дети на верном пути.
Когда по утрам все уходили и дома оставалась только мать, младший Левитан забирался на подоконник и смотрел в окно. Ему были видны только крыши домов.
Он сидел тихо. Мать читала, довольная тем, что сын не отрывает ее от книги. А мальчику не надоедало часами разглядывать один и тот же вид из окна четвертого этажа, ждать, когда в зимний день рано погаснет голубизна заснеженных крыш и они осветятся мерцающими вечерними огнями. Тогда очертания города с большой высоты станут призрачными, таинственными.
Если кто-нибудь спрашивал, что интересного находит он, глядя в одно и то же окно, Левитан отвечав задумчиво:
— Погодите, увидите, что я из всего этого сделаю…
Когда мальчику минуло тринадцать лет, он попросил отдать его в то же Училище, где занимался Адольф, еще детским почерком написал заявление, сдал испытания и был принят.
С той поры в Училище появились два Левитана старший и младший; их так и звали, хотя разница в возрасте между ними была меньше года.
Левитан-младший, совсем еще мальчишка, занял в классе место рядом с бородачами, которым довелось поздно приняться за изучение искусства. Вместе с великовозрастными сотоварищами Левитан заходил в облюбованный ими трактир на Мясницкой, пил чай с белыми калачами, слушал нескончаемые споры о том, что есть истинное искусство и куда следует русскому художнику приложить свой талант. Он не вмешивался в разговоры, но его горящие глаза не отрывались от спорщиков.
