Заметит ли Элоиза, поймет ли, что семья важнее для него, чем пресс-релиз или счет в банке?
Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди:
— Все твои братья счастливы в браке. А значит, твоя мама, вероятно, хочет, чтобы ты последовал их примеру: нашел хорошую жену и начал плодить краснощеких херувимчиков. Потому ты и откопал меня.
Он ни на дюйм не приблизился к тому, на что рассчитывал. Джон положил телефон на край стола рядом со стеклянным пресс-папье:
— Фантастический сценарий!
— Но ты его не отрицаешь.
Он сдавал позиции, сам не понимая почему:
— Моя мама, конечно, дама волевая, но я — ее сын и тоже обладаю волей. Никто не может меня к чему-то принудить.
— Кроме выпитой до дна бутылки.
— Я не был пьян, когда мы поженились. — Джон выпил тогда только две бутылки пива. — А вот ты была пьяна.
— Ты хочешь сказать, что искренне хотел на мне жениться?
— Тогда я так считал.
— Ты просто играешь мною. — Элоиза пересекла комнату и открыла шкаф с постельным бельем. — Мне не нравится, что ты надо мной потешаешься.
Легкость, с которой она отметала все, что произошло между ними год назад, глубоко ранила Джона. Все его браться женились. Он думал, что его чувства к Элоизе напоминают то, что они называли «найти свою половинку». Очевидно, он ошибся.
— Я никогда не стал бы над тобой потешаться. — Отчаяние резало ему грудь, как острая бритва. — Давай вернемся к вопросу о сексе.
Элоиза рассмеялась:
— Мы еще ни слова не сказали о сексе.
— Ты упомянула херувимчиков. — Они употребляли старомодные выражения, но Джон находил это интригующим и к тому же хорошим способом снять раздражение. — Мне жаль, если твоя мать никогда не рассказывала тебе, что детишки появляются в результате секса.
— Тебе это кажется забавным? — Ее лицо опять окаменело.
— А разве нет? Ну-ну.
Элоиза бросила на диван комплект постельного белья:
— Устраивайся сам, Я больше не могу.
Прежде чем отправиться наверх, она взяла свою сумку. Ее поведение, неожиданная смена настроения поразили Джона. У него даже не было сил порадоваться, что Элоиза позволила ему остаться. Он услышал, как дверь ее спальни закрылась. Потом щелкнул замок.
Где-то он совершил ошибку. Оставалось понять, что он сделал не так.
Наверху, в своей спальне, Элоиза опустилась на край кровати, потом сползла на пол. Она сжала в кулаке ключи, а слезы двумя ручьями потекли по ее щекам.
Когда Джон взял пресс-папье, она чуть не упала на колени. Потеряв ребенка на четвертом месяце беременности, Элоиза устроила тайные поминки: принесла на берег моря букет розовых бутонов, бросила в воду и молилась, пока волны уносили его прочь.
