– Расскажешь мне свой сон?
– Я не помню его подробно. Это просто один из тех страшных снов, в которых не много смысла. Я и все мои друзья стояли у края дороги, а кто-то бейсбольной битой наносил удары Синди Ричвальски. Кое-кто из ребят забавлялся и говорил что-то вроде «бей сильней», а я рыдала. Потом завыли сирены, а она была мертва. Мы еще стояли вокруг нее, когда прибыла полиция и «скорая помощь». Пришел Скутер и стал спрашивать у каждого, кто это сделал, и каждый говорил «она» или «он». – Эрика пожала плечами. – Я же сказала тебе, что это глупо, но я была напугана.
– Думаю, тебе приснилась ее смерть потому, что вечером вы говорили об этом с друзьями. Я понимаю, что тебе страшно, но помни, что сны, даже кошмарные, часто очищают. Поэтому теперь, когда ты увидела этот сон, ты, вероятно, успокоишься. Убийство всегда>ужасает, но особенно когда убит кто-то, кого, мы знали. Наверное, нам с мамой следовало бы рассказывать тебе обо всех убийствах, а не умалчивать о них.
– Нет. По правде говоря, я не хочу даже думать о них. Смерть страшит меня.
– Смерть не должна пугать тебя, Рикки. Это всего лишь конечная фаза жизни, это единственная неизбежность, с которой мы все должны встретиться лицом к: лицу. Я знаю, это неприятно обсуждать, но считают что, вероятно, потом что-то тоже существует… Хотя конечно, никто не хочет попасть туда вне очереди.
Эрика встала, обошла вокруг стола, обняла отца за шею и поцеловала в макушку.
– Ты всегда умеешь ободрить меня. Я люблю тебя папочка.
– А меня? – Это вошла Линда.
Эрика оглянулась на мать. Одетая сейчас в старые шорты и блузку-топ, Линда Кэссиди выглядела вдвое моложе своего возраста, ее ноги, почти такие же длинные и стройные, как у Эрики, при дневном свете отливали золотом.
– Ух! Я завидую тебе, ты чертовски хорошо выглядишь для своих лет. Кстати, у тебя тот же восхитительный цвет кожи, что и у Кэрри. Даже без загара ты выглядишь великолепно. Мне, к сожалению, досталась в наследство папина бледная кожа.
Линда доставала из холодильника джем, масло плавленый сыр и разговаривала на ходу:
– Ты будешь радоваться своей светлой коже, когда будешь в моем возрасте; она молодит.
Эрика рассмеялась:
– Боже, тогда я в твоем возрасте буду выглядеть восемнадцатилетней, потому что ты выглядишь на двадцать пять.
– Уверена, что ты относишься ко мне предвзято, дорогая девочка, но все равно, спасибо тебе.
– Я говорю серьезно, и это не только мое мнение. Все считают, что ты по-настоящему красивая женщина. Боу даже сказал вчера вечером, что, если бы ты не была замужем, ему трудно было бы решить, с кем из нас он больше хочет встречаться. А женщины в нашем квартале завидуют тебе, потому что не могут быть такими же.
