— Ты ошибаешься, — мрачно произнес он. — К некоторым вещам я отношусь очень серьезно.
Под взглядом, который он устремил на нее, сердце Элли лихорадочно забилось. Похоже, он вознамерился показать ей наглядно, что имеет в виду. И на этот раз, подумала она, дело не ограничится поцелуями. Теперь он казался гораздо опаснее. Напористый. Разгневанный. Ожесточенный. Грозный мужчина. Сердце Элли тревожно замерло в груди. Она застыла на месте, понимая, что должна отступить назад, но не находила сил заставить ноги двигаться.
— Знаешь, что я думаю, Элли? Я думаю, что тебе очень понравились те поцелуи. Я думаю, тебе хотелось большего. Гораздо большего. Я думаю, тебе захотелось в тот момент дать себе волю и испытать любовь. Я думаю, что ты слишком долго несла на себе груз ответственности и отгородилась от всех чувств, так что забыла, что такое веселье и радость.
Элли поразилась, насколько близко он подобрался к истине. Неужели все это так заметно? Жгучие слезы подступили к ее глазам.
— Значит, вы подумали, что я несчастная иссохшая девственница, которой не повредило бы немного волнений, и решили проявить жалость?
Его глаза вспыхнули. Он подступил на шаг ближе, и она отчетливо ощутила жар, исходящий от его тела.
— То, что я тогда чувствовал, вовсе не жалость.
Похоть. Вот что он имел в виду. От этой мысли все ее вконец истрепанные нервы ощетинились. Казалось непостижимым, что он может испытывать вожделение к такой, как она. Мужчины, подобные ему, никогда дважды на нее не взглянут.
Сердце ее бешено колотилось в груди. Господи, он собирался снова ее целовать! На одно-единственное мгновение — пока благоразумие и чувство самосохранения не возобладали — Элли даже захотела этого. Но она не могла позволить ему узнать, как горячо реагирует на него ее тело. Он смог бы использовать это против нее. Она ни за что не станет его забавой. Очередным трофеем. Еще одной женщиной, павшей к его ногам. Следующим завоеванием в длинной цепи побед пирата-викинга.
Она хотела прочной, глубокой связи. Он же ничего не воспринимал всерьез, в то время как она ко всему относилась серьезно. Может, ее и влекло к нему, но все то, что ее привлекало — азарт, дикая, необузданная натура, — в то же время делало его неподходящим для нее. Если она ему уступит, он только разобьет ей сердце.
Эрик был абсолютно доволен тем, что имел, и совершенно не нуждался в нотациях этой особы с большими карими глазами и всезнающим ртом, который случайно оказался к тому же самым привлекательным, сочным — так и манящим поцеловать его — ртом из всех, какие он мог припомнить.
