Хочет его.
Он продолжал смотреть ей в глаза, казалось, целую вечность, хотя это заняло всего несколько мгновений. Когда она кивнула, его охватило чувство чисто мужского удовлетворения. Он протянул к ней руки, желая обнять ее, но она остановила его:
— Подождите!
Он застыл. «Пожалуйста, только не передумай!»
— Вы не…
Она была слишком смущена, чтобы закончить вопрос, но он догадался, что она хотела спросить.
Это его позабавило. Похоже, она и в самом деле беспокоилась, что он не сумеет контролировать себя. Мысль о том, что похоть может взять над ним верх — в особенности с неопытной девушкой, — была настолько нелепа, что он улыбнулся.
— Ты по-прежнему останешься девственницей, — обещал он.
Для мужа ее добродетель не пострадает.
Эрик прищурил глаза. Неужели у нее кто-то есть? Может, в этом причина ее сопротивления?
Он ощутил укол раздражения, осознав, как мало о ней знает. Ему очень хотелось расспросить ее, но он понимал, что это не его дело. Однако это не означало, что он не имел намерения стереть мысль о всяком другом мужчине из ее памяти.
Он не мог дождаться момента, когда заставит ее кричать. Для него. Только для него.
Он склонился и снова поцеловал ее, ощутив тревожную дрожь в груди, когда она обвила руками его шею, отдаваясь ему.
Наконец-то.
Когда он сжал ее в объятиях и завладел ее губами, Элли почувствовала, будто что-то взорвалось у нее внутри. Чувства, желания, страсть, которые она упорно сдерживала, вырвались на свободу в жарком потоке ощущений.
Всякая неуверенность, которую она чувствовала прежде, пропала. Она хотела этого, хотела его. Хотела сильнее, чем чего-либо в своей жизни. Сожаления придут потом. Сейчас… с ним… ей было слишком хорошо.
Его губы были нежны, но настойчивы, требуя отклика, и она с готовностью отвечала ему. Она целовала его в ответ со всем пылом невинной страсти, которую он пробуждал.
Но он, похоже, не торопился, затягивая каждое прикосновение, каждую ласку, чтобы свести ее с ума от предвкушения. Он обещал ей наслаждение и дарил ей его. Только недостаточно быстро.
Элли понимала, что он делал это и прежде — без сомнения, множество раз, — но она не хотела ничего знать. Хотя об этом ей напоминали его сдержанность и неторопливость. Она хотела познать его страсть. Ощутить всю силу его желания. Убедиться, что не только она одна одержима этим безумием.
Он склонился над ней, сидевшей, откинувшись, на скамье, но ей этого было мало. Элли страстно хотелось прижаться к нему, почувствовать на себе тяжесть его большого крепкого тела. Она притянула его к себе теснее, пытаясь без слов сообщить о своем желании, но он лишь тихо рассмеялся, откинув голову.
