Деньги позволяли ему рассчитывать на выдвижение в кандидаты, а все, что он сделал в последнее время, вполне могло обеспечить его избрание. Хьюзендалю недавно исполнился сорок один, а он уже поглядывал из Олбани в сторону Вашингтона.
Однако эту блистательную карьеру в один миг могло прервать обнародование нескольких отвратительных фотографий.
Его офис находился в городской ратуше. Я доехал на подземке до Чэмберс-стрит, но прежде чем направиться к ратуше, прошел по Сентер-стрит и несколько минут постоял перед Главным полицейским управлением. На противоположной стороне улицы был бар, куда мы обычно заглядывали перед тем, как войти в здание уголовного суда, или же после выхода из него. Но для глотка виски было слишком рано, к тому же мне не хотелось встретить там кого-нибудь из знакомых, поэтому через пару минут я направился к ратуше и без труда отыскал офис Хьюзендаля.
Секретарем у него работала пожилая женщина с проницательными голубыми глазами и жесткими, похожими на проволоку волосами. Я сказал ей, что хочу его видеть, и она спросила, как меня зовут.
Я вынул серебряный доллар.
— Смотрите внимательно, — сказал я и подбросил монету, подойдя к краю ее стола. — А теперь опишите мистеру Хьюзендалю, что вы видели, и передайте, что я хотел бы поговорить с ним наедине. Ступайте!
Она окинула меня пристальным взглядом, видимо, прикидывая, в здравом ли я уме. Затем потянулась к телефону, но я остановил ее:
— Спросите у него лично.
Слегка склонив голову набок, она вновь проницательно посмотрела на меня, после чего, даже не пожав плечами, встала и направилась в его кабинет.
В скором времени она вернулась и с недоумением сказала, что ее шеф ждет меня. Между тем я уже успел повесить свое пальто на металлическую вешалку. Не теряя ни минуты, я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Он тут же заговорил, даже не посчитав нужным отвести глаза от газеты, которую читал:
— Мы, кажется, договорились, что вы не будете сюда приходить. И мы как будто условились…
Тут он наконец посмотрел на меня, и его лицо странно изменилось.
— Но вы же не… — произнес он.
Я подбросил и поймал доллар.
— А кого вы ожидали увидеть?
Он смотрел на меня, а я тем временем пристально изучал его. Он выглядел гораздо лучше, чем на газетных портретах и тем более на тех мерзких фотографиях, которыми я располагал. Он сидел за серым стальным столом в кабинете, обставленном стандартной, казенной мебелью. Разумеется, он мог позволить себе переделать здесь все по своему вкусу — многие люди в его положении так и поступали. Не знаю, добавляло ли это ему очков.
