И она знала такой пример и человека по имени Вордана. Но к счастью он был уничтожен.
Винн заставила себя покинуть лекцию Домина.
У неё было тяжко на душе, когда девушка открыла тяжёлую дверь. Она всегда была открыта на случай, если кто-то из архивистов находился в катакомбах.
Кристалл холодной лампы осветил каменные ступени спиралью вниз в темноту. В нос ударил пыльный и затхлый запах подвала и казалось, что она может почувствовать его на языке. Внизу не разрешалось использовать свечи, факелы и огонь другого вида. Все кто собирался в катакомбы, должны были брать у архивистов холодную лампу или приносить свою собственную. И только те, кто был странствующим хранителем или имел статус выше, мог спускаться ниже без присмотра.
Как давно она была здесь? Конечно же, до того, как уехала с Домином Тилсвитом в Запределье более двух лет назад. Большинство текстов общего пользования были скопированы и помещены в новую библиотеку наверху. И у её коллег было мало оснований, чтобы искать что-то здесь.
Она перехватила лампу в правую руку и взяла сумку в другую, а затем, придерживая край балахона всё той же левой рукой, спустилась. Внизу горел тусклый свет и, сделав последний шаг по лестнице, она оказалась в основном зале катакомб.
Несмотря на недавние трагедии и разочарования, она снова почувствовала себя учёным.
Вдоль стен выстроились деревянные полки, наполненные соответствующим содержимым - переплетёнными толстыми томами из толстой кожи и несколько кедровых дощечек свитков. По углам зала висели холодные лампы, а над столом в центре склонился сухой старик и что-то быстро писал.
- Домин Терподиус? - сказала она, шагая ближе.
Поглощённый переписыванием старого тома, он вскоре оторвался от своего занятия и поднял глаза.
Старый Терподиус прищурил свои блеклые глаза на лице с длинным, словно клювом, носом. Он был похож на старую ворону, хотя его пепельно-белая кожа, выдавала в нём человека, проводящего много времени взаперти. У него были также белые волосы и руки, которые казались очень хрупкими. Он поднялся с улыбкой, которая умножила морщины на его лице в три раза. Терподиус приветствовал её с неподдельным удовольствием.
- Молодая Хигеорт? - спросил старый архивариус. - Это ты?
Годы работы при свете холодной лампы, сделали его зрение слабее. Это случалось со всеми катологерами, работавшими в архивах.
