Невероятным усилием Деметра заставляла себя передёргивать вожжи поочерёдно то правой, то левой рукой. И в такт им дёргались железные удила. Они оставляли кровавые следы на губах коней, которые с храпом вскидывали головы. Гладкие коричневые крупы гнедых потемнели от пота, и красивые ещё недавно конские морды, сейчас оскаленные, покрытые пеной, казалось, принадлежали какому-то четырёхглавому чудовищу.
Ужас сковал присутствующих. От неожиданности опешили даже многоопытные и немало повидавшие на своём веку элланодики. Правда, к чести большинства из них, они не потеряли олимпийского спокойствия и остались стоять на своих местах в десятке шагов от юной гречанки, которая пыталась сладить с четырьмя лошадьми.
— Берегись, Деметра! Прыгай с квадриги! Ещё не поздно! — Это кричал Ликас, которого больше беспокоила судьба красавицы, чем людей, могущих погибнуть под копытами. Двое или трое элланодиков скрестили руки на груди, собираясь достойно встретить смерть под копытами взбешённых коней. Ещё четверо застыли в разных позах, готовые разделить участь своих товарищей. Остальные закрыли лица руками или отвернулись, покрыв головы пурпуром плащей.
Кровь сочилась по рукам Деметры, изрезанным узкими вожжами, силы покидали её. Хотя прошло ничтожно мало времени, было ясно, что развязка, ужасная, кровавая развязка, близка — слишком уж неравными были противоборствующие силы! Вдруг среди атлетов произошло какое-то движение. Один из них пролетел сквозь всю процессию, пересёк багрово-красный барьер элланодиков и, сделав ещё пять-шесть стремительных шагов, прыгнул. Это был восхитительный прыжок. Атлет ловко рассчитал момент. Он прыгнул, когда лошади опустили на мгновение передние ноги, чтобы, оттолкнувшись от земли, вновь вздыбиться. Благодаря храбрости, необыкновенной ловкости и мощности прыжка атлет вознёсся над первым конём, опёрся руками о круп второго и опустился на четвёртого.
В затихшей на мгновение толпе, поражённой отважным поступком неизвестного, который рисковал быть сброшенным и растоптанным под копытами, отчётливо раздались какие-то гортанные выкрики на незнакомом языке. «А-а-а…» — пронеслось над толпой. Те, кто находился в первых рядах и сохранял ещё способность воспринимать происходящее, увидели, как рядом с квадригой очутились два золотистых коня, как сидевшие на них всадники вскочили ногами на сёдла, оттолкнулись от них и опустились почти одновременно на крупы двух лошадей в колеснице. Кони ещё пытались бороться с невесть откуда свалившимися на них всадниками, но их уже держали под уздцы набежавшие люди, уже снимали бережно с колесницы Деметру и, освободив её руки из окровавленных ремней, осторожно несли прочь.
