Вскоре Рада оказалась на месте. Ничего не взяв с собой, она села на мелкую гальку, разбросанную ветром вдоль берега. Спустя столько лет она, наконец, нашла в себе силы, чтобы вернуться.
Рада глубоко вдохнула. Воздух был свеж и пронизан легкой прохладой с озера.
- Я справилась. Я приехала... - сказала она в пустоту.
Невозможно всю жизнь прятаться от того, что навсегда осталось в памяти нестираемым пятном. Любая рана, рано или поздно, затягивается, единственное, что будет напоминать о ней - это разной величины шрам. Тяжело и, одновременно волнительно, после того, как она затянулась, снять защитную повязку и обнажить только недавно зарубцевавшийся шов, давая возможность новой коже почувствовать дыхание ветра. Рада знала, что сделать этот последний шаг надо именно здесь.
Каждый день она, то и дело, откладывала поездку сюда. Все казалось, что не сейчас, что она еще не готова. Проснувшись сегодня с утра, она вдруг поняла, что пора.
Сидя на берегу, воспоминания то и дело всплывали в ее голове как снежный ком, несясь на нее лавиной и погружая в себя все глубже и глубже. Как удалось пережить эти несколько лет до сих пор остается для нее тайной: тайной ее внутренней силы души.
"...После трагедии Рада не могла придти в себе очень долго. Она замкнулась на себе: физические потребности в еде и сне ее совершенно не интересовали, не говоря уже о чем - то более существенном. Сестры, которые постоянно были рядом, не смогли исправить положение. Оказавшись в клинике, было четкое ощущение - отсюда она уже вряд ли выйдет. Жизнь без Руслана для нее перестала существовать. Прервать ее - невозможно: она несет на себе печать долга и ответственности, но и дальнейшего смысла, чтобы найти в себе силы жить, не было. От этого все существование становилась безрадостным, а жизнь виделась невыносимо долгой.
Чувства гнева, перемешанные с отчаянием и ненавистью к тому, кто виновен в его смерти - душили ее. Лицо этого человека каждую ночь преследовало ее. Справиться с негативными чувствами она не могла: слишком живой еще была память от случившегося, слишком кровоточивой оказалась рана.
Осложнялось все тем, что новая сила, живущая в ней, противилась таким чувствам. На деле это походило на борьбу с самой собой, внутреннюю борьбу сущности с пониманием. Эта ожесточенна борьба каждую секунду отнимала ее душевные силы: еле заметная точка на груди угасала с каждым днем, становясь все тусклее и тусклее.
