— Пятьдесят центов, — сказал я.
Он меня сфотографировал. И поинтересовался:
— Вам нравится наша еда в Веракрусе?
— В этой ухе плавает рыбья голова.
— Мы всегда едим рыбьи головы.
— В последний раз меня кормили рыбьими головами в Африке.
Он помрачнел, оскорбленный таким сравнением, и отправился за другой столик.
Я уселся во взятом напрокат шезлонге и стал смотреть на играющих в песке детей, думая о том, что лучше бы я ехал сейчас на юг. Я получал удовольствие, основанное на самообмане, застряв на этом пустынном пляже. Меньше всего мне хотелось признаваться, что я вульгарно убиваю время, но, подобно обожаемым мной персонажам де Ври, я делал это в порядке самозащиты. На пляж выехал автобус, из которого вышло около сорока человек. Судя по их лицам, все они были индейцами. Мужчины были одеты как крестьяне, женщины — в длинные юбки и яркие шали. Они сразу разделились на две группы: мужчины и мальчики в одной и женщины и совсем маленькие дети в другой. Мужчины стояли, женщины уселись. Все смотрели на прибой и перешептывались. Они не только не собирались раздеваться, но даже не сняли обувь. Они чувствовали себя не в своей тарелке на песчаном пляже и ужасно стеснялись — наверное, приехали откуда-то издалека на эту экскурсию. Они неловко позировали перед фотографом, и когда несколькими часами позже я покинул пляж, так и оставались на месте: мужчины стояли, женщины сидели, — и все с любопытством следили за маслянистой от нефти водой. Если это были жители каких-то внутренних областей Мексики (а судя по их виду, именно так оно и было), они были неграмотны, жили в хижинах с одной общей комнатой, лишь иногда могли позволить себе мясо или яйца и получали не более 15 долларов в неделю.
Перед закрытием магазинов в этот день я отправился закупать провиант. Я приобрел корзину и заполнил ее маленькими хлебцами, куском сыра, несколькими ломтями ветчины, а также — поскольку в поезде без вагона-ресторана вряд ли можно будет купить напитки — бутылками пива, грейпфрутового сока и содовой. Я как будто запасался провизией для двухдневного пикника, и это было вполне предусмотрительно. Сами мексиканцы, путешествуя на поезде, не берут с собой еду и старательно уговаривают вас последовать их примеру, то есть приобретать в пути ту снедь, которой торгуют женщины и дети на каждом полустанке. Но все эти местные деликатесы доставляются к поезду одинаковым способом: в тазике на голове у торговца. И поскольку у кричащего во все горло «Жареные цыплята!» продавца нет возможности заглянуть в свой тазик, он не видит тех жирных мух, которые облепили его товар. И если вы хотите представить себе типичную картину — это будет женщина, торгующая едой, с тазиком, полным мух, на голове.
