На этом фоне совершалась жизнь патриархальной семьи, строгая, степенная, проникнутая набожностью. Сила еврейского воспитания заключалась во все времена в единстве закона и веры, а также в строгой организации семьи, подчинявшейся национальной и религиозной идее. Отчий дом был для детства Христа подобием храма.
Как ни ложились впечатления окружающего мира на душу Иисуса, они бледнели перед высшей истиной его внутреннего мира. Эта истина раскрывалась внутри его души подобно светозарному цветку, освещавшему его внутренний мир, когда он оставался один и внутренне сосредоточивался. И тогда люди и вещи, близкие и отдаленные, являлись перед ним как бы прозрачными, раскрытыми в своей интимной сущности. Он читал мысли, он видел души человеческие.
Чудные видения преследовали его во сне и становились между ним и земной реальностью, вызывая в нем настоящую двойственность сознания. На вершине этих экстазов, которые поднимали его все выше и выше, он испьпывал порою как бы слияние с Великим Светом. Как же назвать тот таинственный Свет, который сливался с пребывавшим в глубине его души светом и соединял его со всеми душами невидимыми вибрациями? Этот Свет он назвал Отцом Небесным.
Это чувство единства с Богом в свете Любви — вот первое великое откровение Иисуса. Оно освещало всю его жизнь и давало ему непоколебимую уверенность. Оно сделало его кротким и неодолимым, оно сделало из его мысли сверкающий щит, из его слова — огненный меч.
Детство Иисуса убаюкивали великие дни Израиля, дни радости и скорби, торжества и изгнания, бесчисленных бедствий и вечной надежды. На пламенный и настойчивый вопрос ребенка отец отвечал молчанием. Но мать, когда ее глубокие глаза, в которых светилась высокая мечта, встречались с его вопросительным взглядом, говорила ему: «Слово Божие сохраняется у Его пророков. Когда-нибудь мудрые ессеи, пустынники горы Кармель и Мертвого моря, ответят тебе».
Евангелие обходит полным молчанием жизнь Иисуса до его встречи с Иоанном Крестителем, после которой он как бы вступает в отправление своего высокого служения. Непосредственно после этого он появляется в Галилее с совершенно определенным учением, с уверенностью пророка и сознанием Мессии. Но очевидно, что этому смелому выступлению предшествовали долгая подготовка и высшее посвящение. Не менее вероятно и то, что посвящение это должно было произойти в единственном братстве, которое сохраняло в те времена в стране израильской истинные эзотерические традиции и высокий уровень жизни древних пророков.
