просит послать его против Врангеля. «С одобрения Ленина он был назначен командующим 2–й Конной армией, которой до этого командовал Городовиков. Миронов провел ряд реорганизаций в армии и, войдя в боевое соприкосновение с Врангелем на правом берегу Днепра, разгромил пять его отборных дивизий, захватив огромные военные трофеи». Вот поэтому Фрунзе сказал о Миронове, что тот оказал «неоценимую услугу в разгроме Врангеля».
Несмотря на провал балашовского судилища над Мироновым и его товарищами, Троцкий (Бронштейн) и его сподвижники Склянский и Белобородов продолжали плести интриги против выдающегося командарма. А когда Миронов выехал в Москву за новым назначением, его арестовали и посадили в Бутырскую тюрьму.
«Время шло, — пишет А. Ф. Миронов, — но Миронова все не было. Ленин делает официальный запрос Склянскому, заместителю Троцкого: «Т. Склянский! Где теперь Миронов? Как дело обстоит теперь?». (Ленинский сборник, т. 20).
В конце своей статьи А. Ф. Миронов излагает четыре пункта, бесспорно доказывающих, что Ф. К. Миронов был убит без суда и следствия в Бутырской тюрьме по интриге Троцкого (Бронштейна) и К>0. Вот основные выдержки из этого заключения:
«Н. В. Суетенкова писала мне, что она и муж (Ф. К. Миронов. — В. Р.) были допрошены следователем всего два раза. Следствие только началось. И никакой вины Миронова просто не могло еще быть доказано. Допрос вел молодой следователь, явно стремившийся запутать следствие. Ни Ленин, ни Дзержинский не знали о том, что Миронов находится в Бутырской тюрьме. И допрос проводился в тюрьме, а не в ЧК. Тогда как такие дела рассматривал сам Дзержинский.
Следователь Главвоенпрокуратуры СССР, проводивший расследование факта гибели Миронова, обнаружил в архиве Бутырской тюрьмы лишь небольшой листок с описью белья, снятого с Миронова. Эта процедура выполняется перед отправкой обреченного на расстрел. Так что и версия о том, что он был убит охранником с караульной вышки, не выдерживает критики. А факт расстрела в тюрьме свидетельствует о преступном нарушении существующих тогда правил: расстрелы в тюрьме запрещались.
Следователь Главвоенпрокуратуры уже после посмертной реабилитации Ф. К. Миронова в беседе с соратниками командарма С. П. Стариковым (г. Москва) и Е. Е. Ефремовым (г. Ленинград) сказал им, что ни в тюремном деле Миронова, ни в ВЧК он не нашел никакого документа о приговоре к высшей мере наказания, ни о приведении его в исполнение. Даже не было обнаружено акта за подписью тюремного врача, свидетельствующего смерть заключенного.
