Знаменский полагал и, думается, не без основания, что в новом веке Шолохова прочтут по — новому, настолько он глубок и многогранен.
Без злобы, спокойно, но с тонкой иронией относился Анатолий Дмитриевич к бесконечному муссированию нелепых слухов о Шолохове, якобы, присвоившем чужую рукопись «Тихого Дона». Известно, что к слухам о «плагиате» присоединил свой голос и Солженицын, которому, как видно, не давал покоя колоссальный международный авторитет Шолохова. Может, самовлюбленному «пророку» мечталось: а вдруг пьедестал опустеет?.. Недруги Шолохова (читай: всего русского!) обычно называли «истинным» автором «Тихого Дона» донского казака Федора Крюкова, закончившего свой жизненный путь в 1920–м на Кубани в Добрармии Деникина. Но никто иной, как именно Знаменский, был инициатором издания сборника художественных произведений Федора Крюкова, дабы и помянуть его добрым словом, и лишний раз показать читателю абсолютную разницу между ним и Шолоховым, между способным подмастерьем и великим мастером.
Наверное, по какому‑то высшему промыслу творческая судьба, можно сказать, свела Знаменского с Шолоховым на самом широком литературном поле. Когда‑то одна дотошная корреспондентка упрекнула Шолохова, еще довольно молодого, что привлекательные герои «Тихого Дона» почему‑то только белые, а почему, дескать, не красные? «О красных в гражданской войне, — ответил Шолохов, — напишет, видимо, кто‑то другой».
Этим другим, пожалуй, и суждено было стать Анатолию Дмитриевичу Знаменскому. Трагедия Филиппа Миронова, главного героя «Красных дней», героя не выдуманного, конкретноисторического, весьма схожа с трагедией Григория Мелехова. Но это уже не белый — красный командир. Миронова знал и ценил Ленин, перед ним преклонялись казаки всего Дона, а счеты с ним свел «демон» Троцкий. Лев Давидович велел, как бы нечаянно, пристрелить несговорчивого казака в момент прогулки арестованных в тюремном дворе. И лишь с полгода спустя Владимир Ильич поинтересовался: «А где, скажите‑ка, наш Миронов?». Увы!..
Не осмеливаюсь сопоставлять эти два романа — «Тихий Дон» и «Красные дни», — сравнивать их в художественном плане, это право читателей, но что это две стороны одной медали — художественного отображения гражданской войны на Дону и Кубани — факт неоспоримый. И тот и другой роман о трагедии казачества, спровоцированной яростными русофобами.
Сегодня нам, кубанцам, очень не хватает Знаменского. Не хватает всем: и читателям, и писателям. Впрочем, не только нам, скорее — всей России…
