Затмение | страница 9



– Нет, я родился в Сент-Винсенте, на Гренадинах. Мой отец – негр, прямой потомок древнего королевского рода зулусов. Отсюда – мое имя. Мать же – наполовину француженка, наполовину – гайанка и в свои… – Он задумался, подсчитывая в уме. – …пятьдесят три года по-прежнему удивительно хороша. У меня есть брат и две сестры. В Порт-Антонио мы перебрались, когда мне было три года, а еще через шесть лет переехали в Бостон, где отец работал врачом до своей смерти, случившейся два года назад.

Выразив соболезнование в связи с этим печальным событием, Сирена продолжала жадно впитывать информацию об их госте. Ройолю в свое время присудили стипендию в Гарварде, где он в течение двух лет изучал юриспруденцию, пока не принял решение осуществить свою давнюю мечту и вернуться на Карибские острова.

– А вы впервые в Порт-Антонио? – спросил Ройоль у Сирены.

– Нет, уже в пятый раз. Впервые я приехала сюда в медовый месяц. – Она вздохнула. – Отсюда не хочется уезжать. Мне кажется, в душе я уже жительница Вест-Индии, – весело засмеялась она.

– Я вас понимаю, – согласился Ройоль с волнением в голосе. – Эти острова оставляют неизгладимое впечатление, они входят в плоть и кровь. На земле нет другого такого места.

– Хотя это только личное мнение, но слова ваши звучат на редкость убедительно, – впервые за ужин обратился Николас к гостю. Этот неискренний комплимент должен был хоть как-то замаскировать презрение Николаса к этому обаятельному и вдохновенному человеку, с которым случай свел его за одним столом и который казался угрозой всему, чем он дорожил.

В течение вечера Ройоль не только умело направлял беседу, подвергая сомнению многие убеждения Николаса, но, что хуже, – совершенно покорил жену лорда, которую тот обожал.

За два года брака Николас не помнил, чтобы когда-нибудь, даже в самые интимные моменты, Сирена смотрела на него так, как смотрела сегодня на возбужденное и красивое лицо Ройоля Фергюссона.

После ужина Джозеф подал крепкий колумбийский кофе в маленьких китайских чашечках. Ройоль мужественно пытался взяться за ручку, но для его могучих пальцев это была непосильная задача, и в конце концов он сдался и взял чашку в ладони.

Ровно в половине одиннадцатого они внезапно обратили внимание, что больше не слышат шума дождя.

– Как тихо, – прошептала Сирена.

Все смолкло. Даже ветер утих. От легкого дуновения бриза слабо перешептывались листья.

Николас встал и, сделав несколько шагов по каменному полу, стал растворять одно из окон. Отперев ставни, он высунул голову наружу и посмотрел на небо. Небольшой дождь еще шел, но баобабы, растущие перед столовой, уже не раскачивались под порывами ветра. Воздух нес запах морской свежести и влажной земли – типичное сочетание для Карибских островов.