– Она признает только меня, – сказал словно выросший из-под земли Ройоль.
На нем была длинная белая полотняная рубашка, почти доходившая до колен. Солнечные лучи пробегали по его телу. Под полупрозрачной тканью он был абсолютно голый. Услышав голос хозяина, кошка остановилась и, повернувшись, медленно пошла обратно.
Дойдя до его обнаженных ног, кошка стала тереться об них. Наклонившись, Ройоль поднял кошку, погладил ее по голове, а та, уютно устроившись у него на руках, довольно замурлыкала.
Отведя глаза от кошки, они одновременно посмотрели друг на друга.
Сирена слышала биение своего сердца – оно отдавалось в ушах.
– Николас улетел в Майами, – выпалила она. – Я… – Она замолкла, подыскивая подходящие слова: – Я пришла, надеясь застать тебя дома.
Она вдруг впервые заметила в его удивительных глазах золотые крапинки и почувствовала страшную робость, но назад пути уже не было.
– Мне хотелось увидеть тебя еще раз до отъезда из Порт-Антонио.
– Когда ты уезжаешь? – спросил Ройоль.
– Завтра вечером. – Голос ее – почти шепот – прозвучал напряженно и хрипло.
Ройоль бросил кошку. Та приземлилась с негодующим мяуканьем и юркнула в кусты.
Ничего не говоря, он раскрыл объятия, и Сирена упала в них. В нос ударил сильный запах мускуса, и хотя раньше она не знала этого запаха, но, вдохнув, вдруг почувствовала себя дома. Она уткнулась лицом Ройолю в шею. Кожа была теплая и немного колючая.
– Ты сегодня не брился? – шепнула Сирена.
– Нет. Тебе это мешает?
– Как когда, – пробормотала Сирена.
Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки, затем коснулся указательным пальцем кончика ее носа, обвел контур пухлых губ. Длинные тонкие пальцы, на темной ладони белеют четкие линии.
– Ты очень красива, Сирена, – свои слова он, словно подтверждая, сопроводил кивком. – Когда я впервые увидел тебя – тогда, в день урагана, то подумал, что прекраснее не видел никого.
Сирена густо покраснела и опустила глаза. Мужчины часто говорили ей комплименты, но этот мужчина отличался от других. От его руки шла приятная прохлада.
Будто прочитав ее мысли, Ройоль сказал:
– Холодные руки – горячее сердце.
– Не всегда, – ответила Сирена, вспомнив множество мужчин с холодными руками и с не менее холодными сердцами.
Он удивленно приподнял брови и несколько понизил голос:
– Такая молодая и такая циничная.
– Нет, просто реалистка, – ответила Сирена, улыбаясь.
В эту минуту она была необыкновенно хороша, и в выражении ее лица крылось нечто, чего он не мог полностью понять – удивительное сочетание зрелости и невинности. Это еще больше возбуждало его. Слегка наклонив голову, Ройоль нежно сжал ее руку.
