Она отбивалась, колотила изо всех сил по воде ногами, пока не вырвалась и не почувствовала себя свободной. И хохотала, как безумная, когда Ройоль, изображая кита, вынырнул из воды, издав могучий рев.
– Потише, разбудишь соседей, – выкрикнула она, давясь от смеха; и, плеснув ему в лицо водой, пустилась в обратный путь. Выбежав на берег, Сирена все еще задыхалась от смеха.
– Как было чудесно! – сказала она Ройолю, натягивая платье и путаясь в бретельках.
Ройоль помог ей найти и застегнуть пуговички. Руки его продолжали ласково бродить по ее телу, легко коснулись затвердевших сосков, вздымавшихся и опускавшихся под платьем. Заставив себя подавить острое желание, он взял одной рукой ее за подбородок, а другой отвел от лица несколько мокрых прядей.
– Тебе нужно поторопиться, леди Сирена. Я хочу встретиться с тобой до вашего отъезда из Порт-Антонио. – Он ласково коснулся губами ее лба, словно отец, целующий дочь.
Не желая портить ему настроение, Сирена ничего не ответила, и они молча отправились в обратный путь, думая каждый о своем.
Уже за полночь они тихо проникли в дом Ройоля.
Николас спокойно спал, посапывая, как дитя, свернувшись клубочком на нескольких подушках.
На столе, заставленном грязной посудой, лежала записка от Кэрон, в которой сообщалось, что она позвонит Ройолю завтра.
– Кэрон работает регистратором в гостинице, ей надо рано приходить на работу, – объяснил Ройоль. – Она редко ночует здесь.
Сирена пожала плечами и, глядя на Николаса, сказала:
– Похоже, машину придется вести мне.
Ройоль кивнул, собирая грязные тарелки.
– Это уж точно.
Минут через двадцать проснулся Николас. Ройоль тем временем приготовил на кухне кофе. Сирена сидела на противоположной стороне веранды, ее влажные волосы падали на спину, отливая шелком.
Николас недоуменно таращился вокруг, ничего не понимая, Сирена же, соскользнув на подушки, прижалась к его теплому телу.
– Ну что, дорогой, проснулся? А мы с Ройолем уже думали, не уложить ли тебя на его постель.
Отчаянно моргая, он тем не менее заметил, как сияют глаза жены, как нежна ее кожа. Николас коснулся щеки Сирены, провел пальцем по губам, шее. Он открыл рот, чтобы сказать, как она прекрасна, но тут в комнату вошел Ройоль, неся на подносе три чашки с дымящимся кофе.
– Кофе подан, – торжественно объявил он, ставя поднос на низкий столик.
Николас с трудом поднялся на ноги, слегка пошатываясь. Облизнув пересохшие губы, попросил:
– Можно мне стакан воды? У меня страшно пересохло горло.
