— А Валерий Леопольдович?..
— Он собирается в Африку, в экспедицию. Она ему говорит — останься, я себя чувствую плохо, а он ни в какую! На днях уедет… А Иван Леопольдович обязательно остался бы. Он чувствительный был…
— Наверное, поэтому у него сердце и сдало! — сделал заключение Дима. — У чувствительных всегда так. Расчувствуются, расчувствуются — и на кладбище.
— Ему в тот вечер было из-за чего попереживать! — неопределенно сказала Катя и сделала глубокую затяжку.
— Ну да! Неужели Софья Ивановна что-нибудь предсказала? — загорелся Дима. — Слышали, что она мне наговорила? Уколы с колбасой! И, главное, морду такую при этом сделала…
— Нет, это не Софья, — перебила медсестра. — Он поссорился со старшим сыном. Они так кричали друг на друга, что мухи в окна повылетали!
— Ну надо же! А мне ваш Аркадий показался очень милым, — сказал Дима и задумчиво поглядел в сад. К этому времени Аркадий уже завел Марину за смородиновый куст, ходил вокруг нее кругами и бил копытом.
— Да, он милый, — согласилась Катя и немедленно покраснела до ушей.
«Ну вот, — обреченно подумал Дима. — Наверное, этот любвеобильный тип говорил ей всякие скабрезности или — что тоже вероятно — пышные книжные комплименты. Возможно, она даже питает некоторые надежды».
— Зуб даю, они ругались из-за старухи, — одними губами произнес Дима, изображая заговорщика. Девчонка должна почувствовать, что он свой парень и все-все понимает. — Она всех пытается подчинить своей воле.
— Знаете, нет. — Катя придвинулась к нему совсем близко. — Это Иван Леопольдович пытался всех подчинить… То есть, как я поняла, он зашел в комнату сына и прочитал записи в его ежедневнике. А там было что-то такое особенное. Ух, Аркадий и рассердился! Он нагрубил отцу в таких выражениях… В жизни не слышала столько оскорблений.
— А зачем тот сказал, что прочитал? — искренне удивился Дима. — Или его застукали?
— Нет, он сам прибежал к сыну — весь в пене, словно взбесившийся пес.
— А что, что он прочитал-то?
— Я не знаю, — развела руками Катя. — Они говорили как-то непонятно.
Больше Диме из нее ничего вытянуть не удалось. Анисья Петровна неожиданно очнулась, распахнула глаза и завопила, словно бабуин. Сестричка немедленно кинулась на зов и принялась хлопотать вокруг нее. Тогда Дима все-таки решил подойти к Дарье, которая все это время следила с веранды за Аркадием и Мариной взором Медузы Горгоны. Непонятно, кого больше ей хотелось испепелить — собственного сыночка или его новую пассию.
