Страшно подорожало молоко. С трудом можно было раздобыть даже десяток яиц.
К вечеру первого же дня за селом пыхтел паровик, и горбатая лебедка тащила и выкидывала на берег кучи черной грязи, полной раков и всякой нечисти.
Суеверные старухи с испугом крестились на диковинные машины, а когда вечером около машины и лагеря рабочих вспыхнул яркий электрический свет, то едва ли не вся волость высыпала на косогор перед селом, так что рабочим, в конце концов, даже надоело разгонять назойливых ротозеев.
На следующее утро оказалось, что украдено много проволоки, очевидно, на тяжи для телег, и разворованы гайки у машины. Старчевский ругался немилосердно и грозил вызвать красноармейцев.
На второй день оказалось, что не хватает рабочих, что конгресс прислал больше распорядителей, чем опытных рабочих специалистов. Тут-то пришлось впервые непосредственно столкнуться с населением. Мужики наотрез отказались идти на "грешную" работу.
- Нутро у земли ворочать! - галдели они на сходке.
- Не пойдем! Никто не пойдет!
- Дураки! Черти!.. - ругался Старчевский. - По два рубля в день получите!
- Хошь пять! - орали мужики свое. - Не надо твоих рублей, и без рублей жили!
Работе грозил перерыв, к счастью благополучно устраненный старшим милиционером, которого мужики почему-то поголовно звали "кумом". Этот гражданин оказался добрым гением всей экспедиции.
По уходе Старчевского он долго беседовал с мужиками в избе-читальне; до поздней ночи "протоколили" и подписывались мужики, а наутро почти все село в лице группы комсомольцев, молодых парней и охочих мужиков с вилами стояло у болота. Старчевский косо оглядел разбитную артель комсомольцев, но ничего не сказал, тем более что работа закипела. Результаты ее сказались уже на третий день: тысяч до ста пудов грязи и тины было переворочено в вековом болоте, и берега его представляли такой же вид, какой, наверное, в день творения представляла земля. Но членов экспедиции не радовали кучи черной грязи и тины. Пока не было и намека на болид.
На четвертый день приехала партия рабфаковцев, немецких и японских студентов, с увлечением принявших участие в лазании по грязи.
Вся легкомысленная часть населения Глумилова потешалась над перепачканными в грязи и более похожими на чертей косоглазыми и низкорослыми японцами.
В тот же день обнаружился недостаток в пище. Глумиловские бабы осатанели от жадности и за крынку молока драли рубль, а за пяток яиц - полтинник и более.
