— Так-так, — Бахрушев нервно потер руки. — А где скрывалась банда?
— Где-то в районе Сарпинских озер.
Полковник посмотрел на Петракова:
— Ты понял, Паша?
— Иван Сергеевич, я почти уверен, что они ищут Оганова.
— Тогда действуй!
…«Действуй!» Павла Петракова это слово всегда заряжало энергией. И тогда он мог работать сутками без сна и отдыха. Его мозг не уставал от напряженной многочасовой работы, а тренированное сильное тело питалось какими-то тайными запасами бодрости. «Действуй!» Это означало, что для него начиналась новая схватка с противником — не на жизнь, а на смерть.
И победить в ней сможет тот, кто решительнее, умнее, хитрее, хладнокровнее. И он действовал…
Уже через два часа силами все тех же курсантов были перекрыты все немногочисленные дороги, ведущие к Сарпинским озерам со стороны Базыкуля. Оставалось ждать.
Конечно, брать диверсантов — это дело оперативников. И Петраков, безусловно, вызвал бы людей, будь у него резерв времени. Но его не было. Приходилось рассчитывать только на свою группу да на то, что курсанты в крайнем случае не подведут.
Павел был уверен, что на одном из трех маршрутов они перехватят парашютистов. Вот только на каком? Никогда не веривший в Бога, сейчас он твердил про себя, как одержимый: «Господи, сделай так, чтобы они вышли на меня».
Нельзя сказать, что Петраков не доверял своим подчиненным. И педантичный, предельно аккуратный Игорь Скуратов, и добродушный, невозмутимый Федор Иванушкин уже были проверены в деле, но все же опыта оперативной работы им пока недоставало. Это-то больше всего и волновало Павла, и он в мыслях вновь и вновь возвращался к своим подчиненным, так же как и он несшим сейчас нелегкую вахту томительного ожидания…
Особенно тревожился Петраков за Иванушкина. Его невозмутимость могла расслабляюще подействовать на курсантов. Павел порой поражался ей. Два часа назад Федор так спокойно доложил о найденных парашютах, словно он не улики, а гриб в лесу нашел. «Наверное, он точно так же бы доложил, что война кончилась», — подумал Петраков.
…Разумеется, Федор Иванушкин не подозревал о волнениях своего командира. Получив задачу, он, привыкший все делать основательно, рассудил: табун лошадей, юрта и пастух вряд ли вызовут у кого-либо подозрения. С лошадьми и юртой вопрос решился просто — их позаимствовали в соседнем селении. Хуже было с пастухом — курсанты оказались все как на подбор — под стать Иванушкину: рослые, белокурые — настоящие русаки. Пришлось ему самому облачаться в халат, который тут же затрещал по швам. Это вызвало дружный смех. Федор нахмурил брови:
