Вечером мама объяснила Марку и Гарри, что дедушка уже старенький, он болеет, за ним нужен уход, и они должны быть послушны, вежливы и помогать, если дедуля что-то попросит. И скоро Гарри понял, что дедуля и вправду очень болен, потому что за все эти четыре года он ни разу не вставал с кровати, куда его положили, и Гарри знал, что мама каждый день, когда папа уходит на работу, смазывает дедулю специальным зельем, чтобы не было пролежней. В первое время папа вечерами относил дедулю на руках в ванную и там мама купала его, но потом дедуля так обрюзг и расплылся, что мама просто обтирала каждый день это рыхлое уродливое тело влажной губкой.
В самом начале совместной жизни с дедулей папа предлагал пользоваться Очищающими чарами и Мобиликорпусом, но колдомедик, наблюдавший дедулю, посоветовал ограничить применение магии, чтобы не нанести вред больному старику. « Ваш отец почувствует Вашу любовь и заботу, когда Вы будете прикасаться к нему, и это может улучшить его состояние», - сказал колдомедик. И год папа носил дедулю на руках в ванную, а потом сказал маме: «Он ужасно располнел. Не знаю, что с ним такое творится. Он сейчас на той же диете, что и когда жил у Ала. В любом случае, я больше не в состоянии носить по дому эту тушу. Ничего не случиться, если ты будешь обмывать его в кровати, раз уж заклинаниями пользоваться нельзя. Отцу так будет даже лучше. Для него ежедневные походы в ванную были настоящим стрессом. И для всех нас тоже».
И мама стала мыть дедулю прямо в спальне, и Гарри, даже из-за закрытых дверей, слышал его глухое ворчание и какие-то нечленораздельные, но чрезвычайно неприятные звуки. Дедуля почти не разговаривал, чаще всего пребывая в каком-то забытьи, и когда мама ухаживала за ним, из его горла вылетало какое-то резкое, противное карканье. Гарри точно не знал, понимает ли дедуля, что происходит вокруг. Иногда он становился почти нормальным, то есть, начинал звать папу, а когда в спальню заходила мама, требовал позвать отца и на объяснения, что отец сейчас на работе, начинал ужасно ругаться. Но это случалось с ним все реже и реже, и обычно он тихо лежал в своей спальне с полуприкрытыми глазами, пребывая в каком-то своем мире, иногда вздыхая или пытаясь ворочаться. Пытаясь, потому что с годами он стал слишком немощным и слишком грузным, чтобы повернуться в кровати без маминой помощи.
Гарри с Марком никогда не заходили к дедуле, благо, папа больше этого не требовал. Гарри казалось омерзительной мысль о том, что его могут заставить обнять или поцеловать дедулю. Он вообще не хотел подходить к этому неповоротливому телу на кровати, смотреть в это лицо с мутными глазами, восковой кожей, губами, которые сейчас похожи на нитку и когда дедуля открывает беззубый рот, кажется, будто на лице образовывается уродливая черная дыра. Гарри было стыдно за такие мысли, ведь это его родной дедуля, он должен любить и уважать его, он герой войны, так говорила мама, но он ничего не мог с собой поделать. Узнал бы Марк, засмеял бы. Ну и пусть. Он просто не будет заходить в комнату к дедуле, мама всегда дома, тем более, скоро он уедет отсюда в Хогвартс, а когда вернется, возможно, дедули уже здесь не будет. И вот теперь сбывался его самый страшный кошмар, то, чего он боялся больше всего и о чем запретил себе даже думать: он оставался дома один. Оставался с дедулей.
