Лидеры СССР времени перехода от «застоя» к «перестройке» не пали жертвой покушений (по крайней мере, по общепринятой версии). Андропов и Горбачев (а отчасти и Черненко, несмотря на его меньший динамизм) в 1983–1986 гг. решали во многом те же проблемы, что и Кеннеди, — отражение натиска геополитического противника, наращивание вооружений при одновременном поиске возможности снизить накал «холодной войны» и нащупать выход из ловушек, расставленных противником в «третьем мире»; осторожные попытки ограничить всевластие военно-промышленных монополий, борьба с мафией, «кадровая революция» в бюрократической среде. На раннем этапе конфронтации противники не смогли нанести генсекам такой же показательный удар, какой получил Кеннеди. Потом социально-политический кризис вышел из-под контроля, и Горбачев стал играть роль Л. Джонсона, от которого уже не так много зависело (соответственно, и смысл покушения терялся). В остальном сказанное о Д. Кеннеди и Л. Джонсоне (а точнее, о периодах их правления) относится также к Андропову и Горбачеву (к «Ускорению» и «Перестройке»), а также ко времени правления Б. Ельцина до 1993 г. Поведение руководителя страны отражает динамику социальных процессов, идущих в ней (иначе правитель не в состоянии удержаться). Не случайно мы именуем исторические периоды в честь правителей — «эпоха Екатерины», «викторианская эпоха», «хрущевский период», «время сталинизма». Сходство портретов лидеров СССР и США соответственно в 1953–1991 гг. и 1945–1968 гг. говорит о том, что эти страны проходили в эти отрезки времени сходные этапы развития. Конечно, характер этого сходства может быть различен, возможно — поверхностен. Но все же его следует как-то объяснить.
Однако, если взглянуть на период, предшествующий 1953 г. в СССР, мы увидим, что ничего подобного в США не было (если не считать гораздо более слабую волну преследований инакомыслящих («маккартизм»), которую можно сравнить скорее с преследованиями диссидентов в СССР в 50-60-е гг.). Однако в такой европейской стране, как Германия, мы легко найдем убедительную аналогию сталинизму. Тоталитаризация общества — явление, которое отличает отличает истории двух групп индустриальных стран друг от друга. Но как только мы делаем еще один шаг назад, выяснится, что тоталитарный режим — всего лишь «зигзаг» истории. Российский НЭП — модель государственно-регулируемой рыночной экономики. Но именно государственно-регулируемая рыночная экономика возникла в США в правление Рузвельта. Российский НЭП стал своего рода «полигоном» индустриальной цивилизации, опыт которого использовался другими странами.
