— Прежде всего, меценас Рушиньский не какой-нибудь адвокатишка, как ты изволишь его величать, а один из самых лучших и известнейших юристов во всей Польше, — засмеялся Немирох. — Объективности ради позволю себе заметить, что он не раз и не два оказывал милиции весьма ценные услуги, не говоря уж о том, что, выступая в суде и сражаясь с прокурором, он не в меньшей степени защищает законы и справедливость, чем его противник. Если следствие совершает ошибку, от чего мы временами не застрахованы, задачей адвоката является её исправление.
— Хорошо, хорошо…
— А кроме того, не ты ли несколько минут назад заявил, что Рушиньский не разбирается в криминалистике и не имеет ни малейшего представления о новейших методах исследований? Когда же адвокат подсказывает нам, из самых лучших побуждений, правильный способ решения этой задачи, ты впадаешь в беспричинную ярость. Тебе, подполковник, следует быть более последовательным и объективным.
— Без задней мысли этот хитрец ничего до делает. Сначала он присылает ко мне Врублевского, затем звонит тебе и даёт правильные советы, но конечная-то его цель состоит в другом. Потом он будет всем рассказывать, в особенности знакомым офицерам милиции, что Качановский не сумел докопаться до сути дела и только благодаря помощи гениального адвоката милиция была спасена от очередного конфуза. Это и младенцу понятно. А ты ведёшь себя с ним как жирный карп, который радостно заглатывает наживку на крючке.
— А что, по-твоему, мне оставалось делать?
— Надо было сказать Кристине, что тебя вызвали в. главную комендатуру или что ты проводишь совещание и не можешь сейчас говорить с ним.
— Ты начинаешь меня утомлять своими, бесконечными спорами с адвокатом.
— Как прикажешь понимать? — Качановский почувствовал себя уязвлённым.
— Не будем попусту тратить время. Через минуту я действительно должен ехать в главную комендатуру, а ты созывай своих специалистов и принимайтесь за Врублевского.
— Слушаюсь, гражданин полковник! — Качановский вскочил со стула и вытянулся по стойке смирно.
— Кругом — шагом марш… чокнутый!
Процедура обследования Врублевского заняла около двух часов. Милицейский фотограф сделал несколько десятков снимков его головы с разных позиций, а врач определил размеры черепа, не забыв также произвести тщательный осмотр тела. После этого инженера отвели в кабинет подполковника.
— Поздравляю, — сказал Качановский, — первый экзамен вы успешно выдержали.
— Не понимаю.
