— Останусь ли я на свободе, пока вы будете составлять это заключение?
— Вполне возможно, что к вам будет применена такая мера, как временное задержание, но не более чем на сорок восемь часов. Что касается срока, необходимого на проведение исследований, а также вопроса о вашем пребывании у нас, то решающее слово в данном случае принадлежит не мне. Я обо всём доложу моему начальству и заодно выясню, можно ли прямо сейчас воспользоваться услугами необходимых специалистов. Пожалуйста, посидите в коридоре, пока я не вернусь Постараюсь сделать так, чтобы размеры черепа вам определили без задержки. Попробую также договориться об экспертизе с лабораторией криминалистики.
Когда Врублевский вышел из кабинета, подполковник извлёк из магнитофона ленту с только что сделанной записью, и направился к «старику». Так уважительно называли своего начальника в неофициальных разговорах все сотрудники милиции, включая Януща Качановского, которого связывала с полковником Адамом Немирохом давняя, многолетняя дружба.
Полковник был в прекрасном настроении. Руководимый им отдел справился с исключительно трудным заданием, и теперь «старик» ходил в ореоле славы и принимал поздравления. Увидев друга, он расплылся в улыбке.
— Янушек, почему у тебя такое лицо, словно ты съел два лимона, запив их коктейлем из касторового масла и нефти?
— Этот стервец действительно решил свести меня в могилу.
— Кого ты так нежно вспоминаешь? — спросил Немирох скорее для проформы, так как отлично знал, каким будем ответ.
— Как это кого? И вы ещё спрашиваете? Разумеется, Рушиньского.
— Он опять суёт нос в одно из твоих дел?
— Нет, он совершенствует свои методы. Теперь, например, додумался до того, что начал подбрасывать мне клиентов.
И Качановский ввёл начальника в курс-дела. Однако его рассказ не повлиял на отличное настроение полковника. Оно не только не ухудшилось, а даже наоборот — Немирох ещё больше стал похож на именинника, к тому же вытянувшего счастливый лотерейный билет.
— Я должен обязательно позвонить Рушиньскому, — сказал. он, — и сердечно его поблагодарить за то, что он так заботится о тебе. Сообразительный адвокат, по-видимому, прекрасно знает, что некоторые мои офицеры слоняются по комендатуре, мучаясь от безделья, поскольку не знают, на что употребить свою кипучую энергию. А сейчас, после твоего рассказа, я просто счастлив тем, что хотя бы один из них не будет сидеть сложа руки.
— Адам, я могу тебя прикончить, и имей в виду, что любой суд меня оправдает! — Качановский перешёл на «ты». — Кстати, не только тебя, но и твоего меценаса, чтоб его волки съели. Ты действительно собираешься повесить мне на шею и это дело? Ведь у меня сейчас в портфеле восемь крайне срочных расследований!
