Лекция третья,
лирическая, в которой автор делает удивительное открытие — хорошо быть молодым!
Фальцет фальшив, стопа крива, зубов давно не тридцать два.
Не тридцать два давно и лет. О юность! Где твой след?
Михаил Щербаков
А вы позволите немного лирики? Ну не вечно же мне, для маскировки улыбаясь, плеваться ядом? Ведь даже рекордсмен данного занятия, обитатель саванн кобра черношейная, может плюнуть подряд всего лишь двадцать восемь раз, а потом вынуждена уползти, дабы набраться сил. А я — отнюдь не рекордсмен. Иногда мне кажется, что по природе во мне и яду-то ничуть не больше, чем положено нормальному человеку. В идеале сидела бы преспокойно под камушком со своею маленькой порцайкой да экономила ее про черный день. Не тут-то было! Нами правят опытные доильщики змей. Они знают, что для выработки новой дозы следует вывести рептилию из душевного равновесия — ударить электрическим током, например, или просто неожиданно схватить за голову. Вероятно, мой яд обладает особой ценностью, и его надеются обменять на большое количество конвертируемой валюты, столь необходимой, как в целом нашему государству, так и отдельным его представителям, — иначе не могу объяснить, почему начальство большое и малое с удивительным постоянством хватает меня за голову.
Но воспользуюсь кратким затишьем. Сегодня выходной, и малого начальства рядом нет. Телевизор обесточен, нечитаная газета брошена в мусорное ведро настолько ловко, что я не разглядела ни заголовков, ни даже фотографий на первой странице, — вот так мы, хитрые кобры черношейные, расправляемся с начальством крупным. Помните, что говорил Карлсон, с упоением наблюдая, как ведущие политической передачи, стоит щелкнуть переключателем программ, исчезают с экрана? «Старички во всем слушаются моей команды».
Конечно, стоит выйти на улицу, безмятежности тут же настанет конец, и неважно, что будет причиной — вонючая гора объедков возле мусорного бака, мимо которого хожу в магазин, цена гречки в означенном магазине или что-нибудь другое. Только я не выйду. Я сварю себе крепкого кофе, собственноручно помолов зерна (боже, что за аромат!), съем разом полшоколадки, и долгожданные эндорфины, они же гормоны радости, бодрыми струйками потекут в мозг. Потом поставлю диск Высоцкого и услышу:
Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном.
Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном.
Где твой черный пистолет? На Большом Каретном.
Где тебя сегодня нет? На Большом Каретном.
