«Да какой же он влюбленный? – сплюнул мысленно Максимов. – Хренотень ходячая. Давно обрел бы человеческий облик, на работу устроился, деньжат накопил, подружку завел. Явился бы однажды к Алисе и гаркнул во все воронье горло: «Не люблю я тебя!» И вот тут бы началась настоящая книжная любовь…»
Утробное рычание огласило сжатое пространство. Трусость пополам с яростью создали интересный эффект: матюкнувшись, Эдик развернулся и, громко топоча, загремел вниз по лестнице! Интересное решение. Максимов отпрыгнул – мятая болонья шоркнула по плечу, а вот Олежке, похоже, досталось… Рычащее животное ни черта, однако, не заметило: рвалось вниз, грохоча ботинками. Тряслись перила… Где-то споткнулся, упал, загремел дальше.
– Ты живой? – опомнился Максимов.
Олежка что-то всхлипнул в районе мусоропровода.
– Говори яснее, – разозлился Максимов.
– Да куда уж яснее! – взорвался Лохматов. – Точно в люк задницей! С него тут крышку, как назло, сняли!..
Потом посмеемся, решил Максимов, вытягивая коллегу из помойного отверстия. Олежка, как всегда, преувеличил – только на край уселся.
– Послушайте, Константин Андреевич, а какая муха этого гада укусила? Совсем сбесился, да?
– Эта муха именуется отчаянием, Олежка, – популярно объяснил Максимов. – Полное сознание собственной несостоятельности. Только жаль, что посетило оно парня на пьяную голову… Последнее задание на сегодня, товарищ боец. Живо мчись за Эдиком и наблюдай, куда он канет. Не забывай докладывать.
Хорошо, что Лохматов не Вернер. Тот немедленно развел бы полемику, изобрел тысячу причин, почему не нужно выполнять распоряжения начальства, и в итоге убедил бы Максимова, что делать этого не надо. А Лохматов просто умчался.
История показала, что делать этого действительно не стоило. Но что такое работа сыщика? Вереница напрягов и ошибок. Спустившись во двор, Максимов позвонил на мобильник Вернеру.
– Как там ваша обороноспособность? – спросил с ехидцей.
– Крепим, – недовольно отозвался Вернер. – Вы еще здесь?
– Частично.
– А проблема?
– Разрешилась, – похвалился Максимов. – Штыком и гранатой мы сняли засаду. Больше всех геройствовал, конечно, Лохматов – ему и премия. А тебе дулю.
– А мне и так хорошо, – не расстроился Вернер. – У тебя вопросы, командир?
Судя по всему, дела у Вернера обстояли блестяще. Милая беседа под вермут с видом на спальню и зовущую кровать. Алиса в порядке, дрожит от нетерпения, подставляет для поцелуев разные вкусные места и мечтает наконец завершить условности. Пожелав коллеге удачной службы, Максимов разъединился.
