Мария Федоровна вернула книгу, сказала громко:
- Отнесите к Юре в комнату. - Многозначительно прищурила глаза: Переждите или... На всякий случай до свиданья.
Дядя Миша знал: можно проскользнуть в пустой домашний кабинет Андрея Алексеевича, оттуда есть выход в его служебную половину дома. Там парадная дверь на другую улицу.
Едва он успел скрыться, как Захар внес на серебряном блюдечке визитную карточку и поспешил добавить:
- Их превосходительство!.. Дмитрий Федорович!.. Не прикажете ли позвать Андрея Алексеевича?
- Не надо беспокоить тайного советника, - донесся знакомый голос обер-полицмейстера Трепова, и между бархатных портьер блеснули генеральские эполеты. - Я только засвидетельствовать мое почтение.
- Ах, извините, Дмитрий Федорович! - Андреева поплотнее запахнула платок, наброшенный на плечи. - Я по-домашнему... Сейчас оденусь.
- Мне положено извиняться за такой ранний визит Не мог проехать мимо. Счел своим долгом.
Когда Мария Федоровна снова вышла в гостиную, Тренов щелкнул каблуками, поцеловал протянутую руку:
- Очень рад, что застал вас, прелестная, дома. У вас перед отъездом хлопоты и хлопоты. Я, как вы знаете, большой поклонник вашего дарования, искренне желаю вам в стольном граде самого блестящего успеха. Верю в него. Не преминул бы приехать и насладиться чародейством вашего артистического таланта...
- Что вы, что вы, Дмитрий Федорович!.. Даже заставили покраснеть.
- Вы заслужили, прелестнейшая! Любимица публики! И я, как говорится, рад бы в рай... Но все дела, дела... - Трепов снова щелкнул каблуками и на прощание еще раз поцеловал руку. - Счастливых дней.
Оставшись одна, Мария Федоровна опустилась в кресло, шумно выдохнула:
- Подкинул черт гостя!.. Хорошо, хоть ненадолго.
Спохватилась, вспомнила о Дяде Мише: удалось ли ему ускользнуть никем не замеченным? Хотела было пройти в комнату сына, но в передней снова всполошился звонок, и Захар встретил гостя поклонами:
- Пожалуйте, почтеннейший. Сию минуту доложу.
- Не беспокойтесь. Я моложе вас, - остановил старика мягкий, как шелест бархата, голос, и шевельнулась портьера в дверях. - Мария Федоровна, можно к вам? Не помешаю?
- Савва Тимофеевич! Всегда вам рада! Входите, входите!
- У вас, как в двунадесятый праздник, визитер за визитером. А ведь еще только сочельник. Вам - хлопоты, заботы, тревоги. И я тревожусь за вас. Поверьте, ночь не спал.
Морозов отказался сесть. Невысокий, одутловатый, скуластый, как татарин, он взволнованно ходил по гостиной. Мелкие, как бы вкрадчивые, шаги его глохли в мягком ковре.
