— Это «У Майка»? — осведомился Уильям.
— Да, сэр, — ответил белокурточный.
— А вы — Майк?
— Нет, сэр. Но я его представитель и облечен всеми полномочиями действовать от его имени. Какую услугу я могу иметь удовольствие оказать вам?
Белокурточный настолько походил на добросердечного старшего брата, что Уильям без колебаний ему доверился. Он упер локоть в стойку, поставил ногу на латунную трубу и сказал с рыданием в голосе:
— Предположим, единственная девушка, которую вы когда-либо любили, собралась бы выйти за другого. Что, по вашему мнению, лучше всего отвечало бы подобному случаю?
Благожелательный бармен задумался.
— Ну, — изрек он наконец, — как вы понимаете, я высказываю это лишь в качестве сугубо личного мнения и нисколько не обижусь, если вы решите не следовать ему. Но вот мой совет, сколь мало он ни стоил бы: попробуйте Динамитную Росинку.
Один завсегдатай в толпе сочувствующих вокруг покачал головой. Это был обаятельнейший субъект с фонарем под глазом, тщательно побрившийся в прошлый четверг.
— Лучше налей ему Особые Грезы.
Другой субъект в свитере и кепке придерживался иной теории.
— Нет, нет и нет! Тут требуется только Радость Гробовщика.
Все они были донельзя милыми людьми и столь бескорыстно принимали к сердцу его интересы, что Уильям просто не смог отдать предпочтение кому-то одному. Он нашел дипломатический выход, заказав все три напитка сразу, чтобы никого не обидеть. Действие напитки возымели тотчас — и самое ублаготворяющее. Когда он испил из первого стакана, ему почудилось, будто факельная процессия, о существовании которой он до той минуты не подозревал, промаршировала по его горлу вниз и озарила самые дальние уголки желудка. Второй стакан, хотя в нем, пожалуй, был небольшой избыток расплавленной лавы, во всем остальном не оставлял желать ничего лучшего и присоединил к факельной процессии медный духовой оркестр, игравший очень мощно и необыкновенно гармонично. А после третьего стакана кто-то начал пускать фейерверк у него в голове.
Уильям почувствовал себя много лучше — и не только душевно, но и физически. Он, казалось ему, стал больше, стал лучше, и каким-то образом потеря Мертл Бенкс в мгновение ока утратила всякую важность.
— В конце-то концов, — поведал он человеку с фонарем под глазом, — на Мертл Бенкс свет клином не сошелся. — И, перевернув третий стакан вверх дном, обратился с вопросом к человеку в свитере: — А теперь что порекомендуете?
Тот погрузился в размышления, многозначительно прижав палец к носу.
