С улыбкой, довольно-таки кривой, Джордж попытался высвободить руку, но его собеседник решительно воспротивился такой холодности. Видимо, он был полностью согласен с изречением Шекспира, утверждающим, что, обретя друга, его необходимо приковать к себе стальными обручами. Удерживая Джорджа железной хваткой, он увлек его за угол станционного здания и с удовлетворением огляделся.
— Наконец-то мы одни! — сказал он.
Но Джордж уже сам с мучительным содроганием постиг этот факт. В цивилизованном мире трудно отыскать более безлюдное место, чем платформа маленькой станции. Солнце озаряло гладкий асфальт, блестящие рельсы и автомат, который в обмен на пенни, опущенное в щель с надписью «Спички», незамедлительно выдавал ириску, — но больше оно ничего не озаряло.
В этот миг Джорджу нестерпимо хотелось узреть отряд полицейских, вооруженных увесистыми дубинками, но нигде не было видно даже дворняжки.
— Я давно хотел побеседовать с вами, — любезно сказал незнакомец.
— Н-н-н-неужели?
— Да. Я хочу узнать вашу точку зрения на человеческие жертвоприношения.
Джордж сказал, что не одобряет их.
— Но почему? — изумился незнакомец.
Джордж сказал, что затрудняется объяснить.
Не одобряет, и все.
— Полагаю, что вы заблуждаетесь, — сказал император. — Мне известно, что появилась философская школа, проповедующая сходные взгляды. Но я ее не признаю. Терпеть не могу все эти передовые теории. Императоры Абиссинии всегда уважали человеческие жертвоприношения, а потому и я их уважаю. Будьте любезны, войдите сюда.
Он указал на хранилище фонарей, швабр и прочих полезных предметов, с которым они как раз поравнялись. Это было темное зловещее помещение, пропахшее керосином и носильщиками, и Джорджу, бесспорно, меньше всего хотелось затвориться там с собеседником, исповедующим такие странные убеждения. Он попятился.
— Только после вас.
— Никаких штучек! — подозрительно предупредил его собеседник.
— Ш-ш-ш-штучек?
— Да. Не заталкивать внутрь, дверь не запирать, не поливать в окно водой из кишки.
— К-к-к-конечно, н-н-н-нет.
— То-то! — изрек император. — Вы джентльмен, я джентльмен. Мы оба джентльмены. Кстати, у вас есть с собой нож? Нам понадобится нож.
— Нет. Ножа нет.
— Ну что же, — сказал император. — Придется нам поискать что-нибудь другое. Без сомнения, мы сумеем найти выход.
С величавым добродушием, которое так ему шло, он рассыпал еще одну горсть золотых монет и вошел в кладовку.
Запереть дверь Джорджу помешало не слово, которое он дал как джентльмен джентльмену. Вероятно, в мире нет семьи, все члены которой столь скрупулезно исполняли бы каждое свое обещание, как Муллинеры, однако я вынужден сказать, что Джордж, окажись у него под рукой ключ от этой двери, тут же запер бы ее без малейших колебаний. Но ключа под рукой у него не оказалось, и ему пришлось просто ее захлопнуть. Затем он отскочил от нее и помчался прочь по платформе. Донесшийся сзади грохот как будто указывал, что у императора вышли нелады с керосиновыми фонарями.
