— Этого не потребуется, — сказал Джордж. — Я только спущусь в угольный подвал и проведу там ближайшие полчаса или около того. Если кто-нибудь зайдет и спросит меня, быть может, вас не затруднит ответить, что меня нет дома?
— О да, да! — сказала Сьюзен. — И кстати, Джордж. Я, собственно, пришла спросить, не известно ли вам четырехбуквенное слово, начинающееся на «в» и обозначающее орудие, находящее применение в сельском хозяйстве?
— Вилы, милая, — сказал Джордж. — Но поверьте мне, как человеку, проверившему это на опыте, что применение они находят не только в сельском хозяйстве.
И с этого дня (заключил свой рассказ мистер Муллинер), хотите верьте, хотите нет, в речи Джорджа не осталось и следа каких-либо дефектов. Теперь он признанный оратор на всех политических собраниях на мили вокруг и стал настолько оскорбительно самоуверенным, что не далее как в прошлую пятницу ему поставил фонарь под глазом хлеботорговец по фамилии Стаббс. Вот так-то!
Беседа в зале «Отдыха удильщика» коснулась темы Искусства, и кто-то осведомился, стоит ли смотреть сериальную фильму «Злоключения Веры», которую показывали в «Перлах грез».
— Очень хорошая фильма, — сказала мисс Постлетуэйт, наша обходительная и компетентная буфетчица и завсегдатай премьер. — Там все про этого самого свихнутого профессора, которому в когти попала эта самая девушка, и он старается превратить ее в креветку.
— Старается превратить ее в креветку? — повторили мы в изумлении.
— Да, сэр, в креветку. Он, выходит, собрал тьму-тьмущую креветок, истолок их, прокипятил сок из их железок и как раз собрался впрыснуть его в спинной мозг этой Веры Дейримпл, но тут в его логово ворвался Джек Фробишер и спас ее.
— А зачем?
— Затем, что не хотел, чтобы его любимая стала креветкой.
— Мы не о том, — сказали мы. — Зачем этому профессору понадобилось превращать девушку в креветку?
— У него был на нее зуб.
Это выглядело правдоподобным, и мы погрузились в размышления. Затем кто-то из нас неодобрительно покачал головой.
— Не нравятся мне подобные истории, — сказал он. — Так в жизни не бывает.
— Прошу прощения, сэр, — раздался голос, и мы обнаружили среди нас мистера Муллинера.
— Извините, что я вмешиваюсь в беседу, возможно, приватную, — сказал мистер Муллинер, — но я случайно услышал последние замечания, и вы, сэр, затронули предмет, относительно которого я придерживаюсь самых категоричных взглядов. А именно: как бывает в жизни, а как нет. В силах ли мы с нашим ограниченным личным опытом ответить на этот вопрос? Не исключено, что в эту самую минуту сотни юных девушек по всей стране находятся в процессе превращения в креветок, а мы и знать об этом не знаем. Извините мою горячность, но я много страдал из-за скептицизма, господствующего в наши дни. Мне даже встречались люди, которые отказывались поверить рассказу о моем брате Уилфреде, — и только потому, что его история не совсем укладывается в рамки личного опыта среднего человека.
