- В проводах камер торчит по специальному приборчику, который транслирует им благостную закольцованную картинку, - бесстрастно пояснил Корсак. - Вы даже можете увидеть отсюда один, если присмотритесь — он торчит из провода во-он там. И дружески помаргивает нам лампочкой.
- Отлично, - оценил Румянцев. - Браво. Всё-таки, вы отличные специалисты. Но возникает резонный вопрос — что вам, собственно, от меня нужно? Деньги вы получили, свои обязательства перед вами я исполнил. Вам нужно еще денег?
- Мне нужно, скорее, «еще поговорить», - сказал Корсак. - У нас, как у «отличных специалистов», возник резонный вопрос — какого черта нас использовали втемную? Зачем вы придумали какого-то заказчика, врали нам? Мы этого, знаете ли, не любим.
- Знаете, вам больше идет образ Ната Пинкертона, чем Шерлока Холмса, - рассмеялся вдруг Павел. - Силовые акции и шпионаж, а не аналитическая работа. Это же вы меня толкнули на этот путь вранья, не помните?
- В смысле — я толкнул? - не понял Корсак. - Когда это?
- В нашу первую встречу. Когда проявили свою «выдающуюся» дедукцию и решили, что я работаю на какого-то клиента. Честно говоря, я тогда говорил «нам» без особенного умысла, мне так просто казалось весомее — как-никак, я представлял «Мухина и партнеров», а не одного себя. Но вы пошли еще дальше и сами придумали весь этот спектакль, мне осталось лишь согласиться и подыграть.
- Чудно, - проворчал Корсак. - Я еще и виноват. Людмиле вы, кстати, сразу не понравились.
- В вашей паре Людмила как раз больше склонна к анализу, - кивнул Румянцев и щелкнул пальцами, подзывая проходящего мимо официанта. - Будьте добры, гаспаччо и шашлык из из свинины. Будете что-нибудь, Сергей Александрович? Я угощаю.
- Нет, спасибо, - отказался Корсак. - Надо отдать должное, вы уверенно держитесь. Мне уже как-то и неловко в вас стволом тыкать.
- Я просто уже ничего не боюсь, - безмятежно улыбнулся Павел. - То, о чем я горячечно мечтал восемнадцать лет, сделано. Если вы вдруг сочтете, что я достоин смерти прямо сейчас, я уйду на тот свет с улыбкой.
- А вы достойны смерти? - внимательно глянул на него Сергей.
- Не думаю, - покачал головой Румянцев. - Я никого не убивал.
- А Сорокин?
- Он застрелился, - пожал плечами Павел. - Сам. Я всего лишь позвонил ему, как звонил и Завгороднему, и Шевчуку. Девятнадцать лет назад Сорока сильнее всех приложил руку к моему осуждению...вот и получил по полной программе.
- Что тогда случилось? - спросил Корсак, пряча «Осу» в карман. Угрожать этому человеку ему окончательно расхотелось.
