— Зачем? — повторила Дебора. — Всю мою жизнь меня проклинали за чары, которые наводила ты. Как ты могла причинить мне столько горя? Я-то думала, что ты единственная на этой земле, кто меня любит.
Ледяное выражение лица Кэтрин не изменилось.
— Не могла же я допустить, чтобы они заподозрили меня, — верно? — заявила она наконец. После этого она добавила сквозь стиснутые зубы: — Я никогда тебя не хотела. Никогда. Но раз уж ты родилась, я решила сделать тебя полезной для себя.
Эти слова ужалили Дебору. Но они были настолько холодными, настолько страшными, что она никак не отозвалась на них и словно застыла от ужаса. Все еще не осознавая их до конца, она смотрела на мать, и сердце готово было выскочить из ее груди.
— Эти деревенские глупы, как коровы, — продолжала Кэтрин, презрительно роняя слова. — Я их ненавидела! Все они считали себя выше меня. Но я им показала, что к чему. Я заставила их дорого заплатить за свое презрение ко мне, а они так и не догадались, кто виноват в их бедах.
Дебора всхлипнула от ужаса. Но слез у нее уже не осталось.
— Ты все спихнула на родную дочь…
Кэтрин кивнула.
— Дочь родилась с голубым полумесяцем на виске. Это родимое пятно облегчило мою задачу. Деревенские сразу поверили, что ты колдунья.
«Она даже не жалеет об этом, — подумала Дебора, глядя в каменное лицо матери. — Она улыбается. Довольна собой!»
Девочка отвернулась. Ей было невыносимо горько смотреть на свою мать. Она свернулась калачиком на жесткой койке, прогоняя слезы.
«Хватит плакать. Слезами тут не поможешь. Эта женщина слишком отвратительная и подлая, чтобы тратить на нее слезы. А я самая несчастная девочка на свете! За что? Только продержаться, — решила она. — Только продержаться…»
Запертые в одной каюте на все время долгого плавания, Дебора и ее мать больше не разговаривали друг с другом. Дебора не поднимала глаз от пола и делала вид, что Кэтрин рядом с ней нет.
Днем Кэтрин читала старинную книгу, которую захватила с собой. Дебора всегда думала, что это молитвенник. Но теперь она поняла, что в книге описываются различные проклятия и заговоры. Ночью Кэтрин спала, не выпуская этой книги из рук.
Моряки, приносившие еду, разговаривали только с Кэтрин. Когда Дебора пыталась задавать им вопросы про плавание, они отводили взгляды и не отвечали.
В конце концов девочка поняла, что они ее ужасно боятся.
«Они в самом деле верят, что моя мать удерживает меня и не дает их заколдовать».
На третью неделю их плавания корабль попал в грозу. Его страшно швыряли огромные волны. Грохотал оглушительный гром. Дождь барабанил по палубе, проникал сквозь шов иллюминатора.
