— Байрон, — сонным голосом позвала она.
— Я здесь.
Он не добавил, что всегда был бы рядом, если б она не отталкивала его. Он мог добавить и то, что сам ни разу ее не оттолкнул, когда она нуждалась в его сочувствии. Это было как раз по ее части: притянуть его к себе, а затем оттолкнуть, стоило ей вдруг обнаружить, что хочется быть с ним рядом. Байрону было совестно думать об этом сейчас, видя перед собой беззащитную, убитую горем Ребекку. Но не зря он вырос в семье владельца похоронного заведения. Байрон лучше, чем другие, знал: горе по-настоящему убивает лишь немногих. Все остальные преодолевают горе, и к ним возвращаются все особенности их характера. Ребекка — не Джимми. Она оправится, расправив плечи, и, скорее всего, снова убежит от него.
— Бекс, ты никак уснула?
— Би, я хотела бы уснуть и видеть это все в дурном сне, — прошептала она. — Ну, почему они все они умерли и бросили меня?
— Я не знаю.
Такие вопросы Байрон слышал очень часто, хотя они были адресованы не ему. Он действительно не знал ответов. Бывало, когда кто-то умирал, все вздыхали с облегчением. Бывало, но очень редко. Обычно смерть оборачивалась горем для родных и друзей умершего. От отца Байрон знал: утешать людей бесполезно. Перед лицом утраты самые искренние слова кажутся пустыми и фальшивыми. Людям надо просто дать выплакаться. Поэтому Байрон молча смотрел, как по щекам Ребекки опять покатились слезы. Потом он обнял ее за плечи.
Ребекка не отстранилась. Она не пыталась вытирать слезы, а лишь немного повернула голову, чтобы видеть светлеющее утреннее небо.
Так они просидели еще несколько минут. Ребекка подсунула под себя ноги, а рукой держалась за цепь качелей. Совсем как маленькая девочка, которая боится упасть. Покрывало, в которое она закуталась, лишь подчеркивало всю ее незащищенность.
Байрон мог бы многое ей сказать сейчас, но надо быть просто мерзавцем, чтобы воспользоваться таким моментом. Вся сложность отношений с Ребеккой заключалась в том, что для разговора с ней никогда не находилось удачного момента. Обычно она пряталась за многослойной защитой. И убирала ее лишь когда ей становилось по-настоящему больно. А когда ей не было больно, она избегала разговоров: либо в буквальном смысле, либо заслоняясь сексом, когда можно вообще обходиться без слов. Байрону хотелось думать, что секс не является единственным связующим звеном между ними. Втайне он надеялся, что когда-нибудь Ребекка оставит все свои уловки и они спокойно разберутся в своих отношениях. Тогда, три года назад, он никак не думал, что Ребекка оборвет даже это связующее звено.
