– Начну издалека. О том, что вы попали в лагерь наших военнопленных офицеров, я узнал от фрау Вольф.
– Это она выдала меня патрулю!
– Не сердитесь на фрау. После того, как Эверс застрелился, она так бедствовала! Теперь же у неё есть кусок хлеба: англичане и американцы платят ей по пять долларов за каждого выданного офицера. Ведь она многих знала, и не только в нашей бывшей дивизии Эверса.
– Значит, наша с вами встреча в кафе в Австрии не была случайной?
– Ваша увольнительная в город стоила мне пятьдесят долларов.
– А встреча с пьяным американским солдатом?
– Хапуга! Меньше чем на сто пятьдесят не согласился, как я ни торговался…
– А фото, которое фигурировало на суде?
– Владелец кафе старый фотолюбитель.
– А отец Фотий?
– Вот к этому я совершенно не причастен. Его вмешательство было для меня полной неожиданностью. И, должен вам признаться, этот проклятый Фотий чуть не испортил мне всё дело. Что вас будут судить после драки в кафе и посланной американскому командованию фотографии, у меня не было сомнений. Но вас должны были везти на расстрел за город, к слову сказать, за это я тоже заплатил двести долларов – и там передать мне с рук на руки. А Фотий спутал все карты. Накануне того дня, когда это должно было произойти, я случайно узнал, что он собирается – ведь вас всё равно решено было отправить на тот свет! – устроить публичный расстрел, чтобы напугать непокорных. Уверяю вас, накануне вечером мне пришлось как следует поработать! Обдумать новый план, договориться с тюремным врачом…
– Он знал, какую сигарету мне оставляет?
– Да!
В комнате воцарилось долгое молчание. Нарушил его Фред.
– Итак, во что обошёлся вам весь этот спектакль?
– Школа выплатила мне тысячу долларов. Сюда входят все деньги на постановку спектакля, как вы окрестили эту операцию, плюс транспортные расходы. Ну и, конечно, комиссионные… Кажется, я ответил на все вопросы?
– Нет!
– А именно?
– Вы не сказали, зачем потребовалось столько хлопот.
– Я хотел бы разговор этот отложить до завтра. Хоть вы и бодритесь, но выглядите отвратительно. Возможно, доза снотворного была слишком велика, произошло отравление. Девятнадцать дней вы у нас и до сих пор не приходили в себя.
– Не беспокойтесь, герр Нунке! Через несколько дней я стану прежним…
– Фредом, – подсказал Нунке.
– Пусть Фредом. Но вы не ответили на мой последний вопрос!
– Если вы настаиваете, пожалуйста…
Нунке несколько раз прошёлся по комнате, потом сел на стул и начал:
