По воспоминаниям архитектора нового стадиона Вернера Марха (сына Отто Марха, архитектора стадиона, стоявшего на этом месте), всякий раз, когда фюрер приезжал с инспекцией строительства, он раздраженно ворчал, что все — слишком маленькое. Его недовольство в конце концов вылилось в патологическое отвращение; он сожалел, что не настоял на том, чтобы поставить во главе руководства проектом Альберта Шпеера, который отвечал за большие строительные работы в Нюрнберге. Шпеер рассказывал, как однажды он был приглашен послушать, как взбесившийся фюрер распекает своего государственного секретаря Ханса Пфундтнера — Олимпийские игры придется отменить!
— Они не могут проходить без моего присутствия! — орал «бесноватый». — А в эту модерновую стекляшку я и ногой не ступлю!
Бетонная конструкция с разделительными стеклянными стенами походила по дизайну на стадион в Вене, а у Гитлера никогда не нашлось бы доброго слова ни для чего венского. Целую ночь Шпеер раздумывал над планом, как облицевать каркас натуральным немецким камнем, при этом выделив импозантные карнизы. Оскорбляющие очи фюрера разделительные стены из стекла надлежало вообще убрать. Кризис был предотвращен, и умиротворенный фюрер предложил декорировать олимпийский комплекс статуями работы двух одобренных им ваятелей — Арно Брокера и Йозефа Вакерле. Вышеописанный эпизод еще сильнее убедил его в том, что Шпеер — один из тех, кому он может вверить свое видение нового Берлина.
Между тем за границей то тут, то там раздавались голоса, призывающие к отзыву Игр из Германии или к бойкоту их. В Соединенных Штатах Любительский атлетический союз лишь небольшим перевесом голосов дал добро на участие в Играх команды Соединенных Штатов. Советский Союз и Испания (правда, на то были и другие причины) не прислали своих команд вообще. Перед самыми зимними Играми в Гармише между Гитлером и президентом МОК графом Байе-Лятуром произошел скандал. Возмущенный бесчисленными антисемитскими граффити и плакатами вдоль германских дорог, граф заявил фюреру о полной неприемлемости подобного — ведь праздник спорта открыт для мирного соперничества представителей всех рас и народов. Через переводчика Гитлер отбрил собеседника: мол, внутренние дела такой чрезвычайной важности не подлежат изменению в угоду «жалкого пункта олимпийского протокола».
«Жалкого пункта!» Это — принцип олимпийского движения самой элементарной политкорректноcти. Вскипев, граф Байе-Лятур пригрозил немедленной отменой как зимних, так и летних Игр.
