— Ви, коспотин граф, имеет железный сдоровья…
— Знаю, — отвечал канцлер.
— Но в атин плокой тень ви бутете умирайт через инсульт.
— Это почему же?
— Вследствие свой крайний обжорство и полнота…
И он запретил канцлеру спать после обеда и ужинать на ночь.
От ужинов Безбородко отказаться не мог, но после обеда старался не ложиться. И теперь, когда мажордом доложил ему о приезде Радищева, он даже обрадовался.
— Проведи в кабинет!..
Радищев и раньше слышал об исключительном богатстве канцлера. Ни на кого в империи не падало столько щедрот со стороны императрицы, как на Безбородко. Имения с десятками деревень, драгоценности, огромные награждения в серебряной и золотой монете сыпались, как из рога изобилия. Одних крепостных душ ему было пожаловано более ста тысяч. Безбородко не брал взяток, но иностранные дворы, зная его любовь к произведениям искусства, а также и то, что ни один договор не может быть заключён без его участия, дарили ему множество ценностей, сопровождая подношения письмами царствующих особ. Отказываться в таких случаях считалось неприличным.
Радищева провели через огромный зал с нефритовыми колоннами и венецианскими зеркалами в небольшой салон, отделанный в стиле Людовика Четырнадцатого, в приёмную, где молодой чиновник, похожий на парижского петиметра, сидя за секретером, перебирал какие-то бумаги. Он по-французски попросил Радищева обождать и снова взялся было за бумаги, как вдруг из-за дверей кабинета донёсся слабый звон серебряного колокольчика. Стоявший около них лакей в ливрее распахнул двери, и Радищев переступил через порог. Кабинет был устроен так, чтобы всякий входящий в него сразу понял, что имеет дело с канцлером могущественной империи. Мраморные бюсты современников работы Шубина, драгоценные картины на стенах, удивительные часы английской работы, длинный ряд шкафов из красного дерева терялись в огромном светлом помещении, скорее похожем на зал. В глубине его, около последнего окна, за письменным столом работы парижского мастера Жакоба, в кресле дремал канцлер.
Когда Радищев подошёл к нему и поклонился, Безбородко открыл маленькие глаза и кивнул головой. Радищев подал ему пакет от Воронцова. Канцлер вскрыл его ножом из слоновой кости и стал читать письмо.
«По возвращении Александра Николаевича Радищева из Кронштадта подал он мне рапорт, который в подлиннике имею честь здесь приложить. Из содержания оного, ваше сиятельство, усмотреть изволите, что всё приведено там в порядок…»
