Поток союзного наступления захлестнул Францию и Бенилюкс. Пехотные и моторизованные дивизии противников перемешались в слоеном пироге масштабной схватки нескольких держав, и даже всевидящий глаз воздушной разведки не мог установить, где находятся свои, а где — чужие. Выходящие из окружения французские и английские дивизии насмерть сцеплялись с прорывавшимися в глубь обороны мотострелками и бронетехникой красной коалиции, чтобы на следующий день контратаковать зарывающихся в землю атакующих. Залпы артиллерии не стихали ни днем, ни ночью, расчерчивая небо яркими всполохами, а землю — дымными столбами. Не оставались в стороне в создании общего хаоса и военно-воздушные силы Германской Демократической Республики. В воздухе было тесно, здесь нашлось место всем и каждому, и немцам, и англичанам, и французам. Битва вошла в ту стадию, когда боевой строй противоборствующих сторон смешался, утратив всякое подобие порядка и координации. Здесь каждый сражался сам за себя и за товарищей справа и слева.
Усталый майор сидел в шезлонге прямо под открытым небом, закрыв глаза и вытянув гудящие ноги. Выстуженные высотой летные ботинки на меху с высокими голенищами превратились в железные подковы, стянувшие стопы, но снять их было выше его сил. Два вылета, несколько атак с пикирования. Такое даром не проходит даже для прирожденных пилотов, к которым, без сомнения, он причислял и свою персону.
Майору было тоскливо и грустно, питали его сумрачный настой отнюдь не боевые неудачи. И даже не грядущий новый вылет, неизбежный, как гибель капитализма, которой он уже несколько лет по мере сил способствовал…
Знаменитый летчик, участник антарктических экспедиций, испытатель новой техники. Человек, причастный к разработке тактики применения пикировщиков и сам отличный пикировщик. В эту эпоху быстрых карьер следовало ожидать, что Ганс Ульрих Рунге со своим опытом и багажом знаний уже сегодня командовал бы авиагруппой, не меньше.
Но не командовал. И непреходящая память об этом, а главное — о причинах, отравляла Рунге каждую прожитую минуту.
Одна неудачная бомба, один дешевый репортеришка, даром, что из честного «Немецкого военного обозрения», а не из продажной буржуинской газетенки… Немного страсти пишущей братии к дешевым сенсациям. Вот и закончилась карьера аса.
Одно время Ганс Ульрих даже подумывал оставить авиацию. Попроситься в пехоту или перейти на флот. Но старина Рихтгофен, лучший ас Первой мировой, прошедший огонь, воду и медные трубы, теперь командовавший Второй воздушной армией, запретил даже думать об этом. «Сынок, — сказал прославленный авиатор, — ты еще молод. Вся эта вода рано или поздно схлынет. Потерпи, Германии сегодня как никогда нужны хорошие пилоты». И Ганс остался, сменив Пятую воздушную на Вторую.
