— Я как-то читал интервью с той пожилой дамой с Трафальгарской площади, — сказал я. — В рубрике «Где они теперь?» в каком-то тележурнале. Ее теперь называют Туалетная Дама.
— Она прекрасно вышла из положения. Сама стала мелкой знаменитостью. Какое-то время зарабатывала тем, что открывала супермаркеты и снималась в рекламе туалетной бумаги.
Похоже, Стелла считала, что появление в программе Билли стало для этой старушки чуть ли не главным событием в жизни. Что у большинства людей жизнь — сплошная рутина и бессмыслица, и каждый вечер они торчат перед телевизором. Поэтому если обычного человека перенести в волшебный мир по ту сторону экрана, это даст ему статус и престиж, о которых он раньше мог только мечтать.
— В той статье рассказывалось о ее жизни, довольно интересной. В пятидесятые она работала акушеркой в Индии и участвовала в борьбе за права беременных женщин низших каст или что-то в этом роде.
— Кто, Туалетная Дама?
— Ну да. Кстати, как ее настоящее имя? Что-то на букву Т.
— Туалетная Дама, — отрезала Стелла.
Макс агрессивно рявкнул на Бетти и стал вырывать у нее палку. Стелла сделала символическую попытку отозвать пса. Я знал, что в ее словах есть доля правды. Ты можешь изобрести лекарство от рака или принести мир на Ближний Восток, но все равно ты никто, пока тебя не покажут по телевизору. Таково современное определение статуса человека.
— Неужели это так? Разве это нам нужно? — спросил я.
— Спрашивает человек, которого пока нет на телевидении, — улыбнулась Стелла.
Почему-то я чувствовал себя неловко — то ли из-за того, что переживал за систему ценностей нашего общества, то ли из-за тщеславного стеснения, что вся моя известность пока так мало стоит.
— Ну да, а как же вся остальная пресса? — сказал я. — Дня меня определенно многое изменилось после той статьи в «Санди таймс».
— Ну, от них тоже, очевидно, есть какой-то толк — снизошла она. — Тем не менее, хотя я не желаю вас принизить, Джимми, никого не осаждают толпы поклонников после чрезвычайно интересной дискуссии на Радио-4. Ваше имя известно в определенных кругах, но это не значит, что вы знамениты. Вас нет на телевидении. Люди не видят вашего лица и не думают: «Ой, смотрите, Джимми Конвей».
Да, для меня это представляло проблему. Всеми достижениями по сей день я был обязан тому, что я — артист, который ни за что не идет на телевидение. Это было мое уникальное рыночное свойство, оно выделяло меня из толпы. И если перейти на другой уровень славы, попасть в телеящик и там провозглашать: «Мне ни к чему телеящик», один-два наблюдательных педанта могут счесть это лицемерием.
