Бетти очень привередлива в еде в том смысле, что пища должна быть с прошлым. Обед из сплавного леса или выброшенного на берег старого штиблета были бы оскорбительны с точки зрения утонченного собачьего этикета. Но если в прошлой жизни это были продукты, а еще лучше остатки человеческого обеда, тогда она очень терпима к рецептуре. Вот излюбленный рецепт из «Гастрономической энциклопедии Бетти»: взять ножку цыпленка-бройлера, содрать почти всю кожу, бросить в травку на обочину на пару недель, дать хорошенько прогнить. Разложившуюся косточку слегка сдобрить грязью и муравьями и подавать. Глотать кость желательно целиком и при этом яростно ею давиться.
Когда мы вскарабкались по тропинке на утес, я уже не мог бежать. Я спустил Бетти с поводка, а сам кое-как ковылял по тропе в мокрой от пота футболке и шортах, хлюпая шлепанцами по сырой траве, обгрызенной кроликами. Именно здесь, как мне представлялось, я помчусь вдоль горизонта, временами обгоняя менее энергичных атлетов. Вместо того я согнулся в три погибели, тяжело дыша и борясь с приступом тошноты. Казалось глупостью лезть из кожи вон, чтобы выдумать себе очередную неудачу, и я с одышкой зашагал по дорожке.
На холм взбиралось стадо решительных ходоков. Они обогнали меня, будто я стоял на встречном эскалаторе, а их пружинистый шаг и хвастливые взмахи рук показывали миру, что это они идут, а я просто бесцельно шаркаю ногами. Как это люди умеют дать почувствовать, что ты неправильно делаешь даже такую элементарную вещь, как ходьба? Я всегда думал, что уж по крайней мере этот простейший навык освоен мною довольно давно, но, очевидно, ошибался. Во главе своры вышагивал самоуверенный гид с геодезической картой в планшете, который болтался у него на шее как гигантский кулон. Жаль, что в жизни у нас нет таких проводников, которые говорили бы нам, куда идти, подумал я. Несколько лет назад мне бы пригодились советы этого парня.
«Нет-нет, Джимми, назад, ты не туда свернул. Тебе надо во-о-он в тот городок, а там устройся на такую-то работу. За столом слева увидишь девушку, зовут Линда. Пригласи ее в бар, а через год предложи руку и сердце; заведите трех детей — Полли, Шона и Саманту. Все ясно?»
На последнем дыхании добравшись до первой вершины, я обернулся и взглянул назад — далеко ли забрался? Чуть выше, на холмах над утесами, была небольшая гольф-площадка, где с явным недоумением озирались два игрока, пока Бетти мчалась прочь с маленьким белым предметом в зубах. На парковке у подошвы холма стоял фургончик с большой спутниковой тарелкой на крыше — необычное зрелище в культурной глуши типа Сифорда. Может, это съемки для программы «Передвижная лавка древностей» из магазина протезов? Я снова попробовал перейти на бег. Решил свернуть налево, а там как раз оказалась тропинка, где накануне я разминулся с Билли Скривенсом. Но, перевалив через холм, я увидел толпу незнакомцев, явно не местных. Перед телекамерой с мрачным и многозначительным видом стояла шикарная женщина в пальто, которое лучше смотрелось бы на модных улицах Лондона или Брайтона, чем под воющим ветром Южных холмов, а двое менее важных типов разговаривали по сотовым.
