Так и стали жить. Общая спальня и гостиная, она же склад, она же без малого музей. И третья комнатенка, по нищему остатку, но зато с дорогущим Булем.
С Прасковьей, Черепом и Гоголем все тогда у Гуглицких срослось наилучшим образом. Ада целыми днями пропадала в гимназии, взяв классное руководство у мелких и ведя предмет у большей части остальных, от восьмиклассников и до выпускников. Лёвка на своей вечно побитой, чадящей густым фиолетом «бэхе», принятой по случаю от заезжего купца взамен кольчужного комплекта из рубахи, капюшона, пары чулок и одной перчатки, мотался по городу, обеспечивая деньгами жизнь семьи. При этом старался не лишать себя и классики — личного удовольствия от собирательства в чистом виде. Процедура оценки-покупки требовала частых выездов из города, нередко приходилось вылетать по срочному вызову, чтобы не упустить подходящий шанс, что Гуглицкий и делал с той или иной регулярностью, тоже уставая, но, в отличие от жены, совершенно не жалуясь на жизнь. Тем более что коллекция не убывала, а лишь время от времени видоизменялась. Иногда — существенно: так, что даже мирный, вполне довольный получившейся жизнью Гоголь пытался возражать против такого вызывающего переустройства привычного ландшафта гостиной. Гоголь яростно вращал вываливающимися из орбит глазными шарами и злобно гавкал на Лёвку лаем Черепа, маскируя таким приемом ответственность за вмешательство в дела хозяина зубовской жилплощади. Хитер был с самого первого дня и старался ничего никому не прощать. Допускал до себя лишь Прасковью, как соратницу по прошлому недоразумению. Впрочем, об этом потом.
Чаще коллекция все же меняла свой облик в разумных границах. Ну, скажем, порой вместо привычно прислоненного к правому торцу подоконника меча-кончара, облегченного, первой половины шестнадцатого века, Аделина Юрьевна находила поутру неизвестный линзообразного сечения клинок с барельефной бронзовой вязью по рукояти и янтарной отделкой по ножнам. Плюс к тому рядом с голландским мушкетом середины семнадцатого века неожиданным образом обнаруживалась сильно траченная серебряная пороховница в паре с плечевым кожаным ремнем той же эпохи практически в идеальном состоянии. А то исчезали вдруг обе сошки из-под мушкетов, но через пару недель так же внезапно возвращались обратно, правда, уже с другой развилкой. И так далее по кругу, и круг тот не кончался.
Неизменными оставались лишь Лёвкины рыцари, стражи Зубовской квартиры, оба в полнейшей экипировке, словно готовые защищать Гуглицких и их жилплощадь от любого постороннего нашествия.
