Я была счастлива.
Я поставила велосипед у мусорного контейнера и тихо постучала. Почти сразу слышится скрип открывающейся двери.
Лина застывает, увидев меня. Ее рот слегка приоткрыт. Я хочу вспомнить, что же я хотела ей сказать утром, но сейчас, удивленная ее шоком, я не могу выдавить из себя ни слова. Она просила меня прийти сюда, но сейчас ведет себя так, словно мы никогда не встречались.
Я спрашиваю ее:
Ты меня впустишь или как?
О, прости. Да, заходи, говорит она, словно пробудившись ото сна. Могу сказать, что она так же волнуется, как и я. Есть что-то нервное, прыгающее в ее движениях. Когда я зашла на склад, она практически хлопает дверью за моей спиной.
Как тут жарко.
Я немного жду, пытаясь вспомнить то, что хотела ей сказать. Я ошибалась. Прости меня. Ты всегда была права. Эти слова сматываются в моем горле, как наэлектризованные провода, и я не могу их произнести. Лина тоже молчит. Я хожу по комнате, не смотря на нее, боясь увидеть то же выражение лица, какое было у Стива в прошлую ночь, или, что еще хуже, равнодушие.
Помнишь, я приходила к тебе сюда? Я приносила с собой журналы и этот дурацкий старый радиоприемник. А ты...
А я таскала чипсы и содовую из холодильника, закончила она. Да, я помню.
Неловкая тишина повисла между нами. Я продолжаю ходить кругами по маленькой комнате, глядя на все что угодно, кроме нее. Все те скрутившиеся слова сгибаются и сжимают свои металлические пальцы, вонзаясь мне в горло. Я подношу большой палец ко рту, не осознавая этого. Я чувствую маленькие искорки боли, когда начинаю кусать кутикулу, и отнимаю руку от лица, возвращая ее на место.
Ханна? тихо спрашивает Лина. С тобой все в порядке?
Один этот глупый вопрос разбивает меня. Все пальцы расслабляются в один момент, и слезы, которые они удерживали, приходят моментально. Вдруг я начинаю рыдать и рассказываю ей все: про рейд, и про собак, и про звуки черепов, растрескивающихся под дубинками регуляторов. Думать об этом снова заставляет меня чувствовать тошноту. В какой-то момент Лена обнимает меня и начинает бормотать что-то мне в волосы. Я даже не знаю, о чем она говорит, и мне все равно. Просто быть здесь с ней настоящей, на моей стороне заставляет меня чувствовать себя лучше, чем за многие недели. Медленно я решаюсь перестать плакать, проглатываю икоту и рыдания, которые все еще не покидают меня. Я пытаюсь сказать ей, что скучала по ней, что я была глупой, я была неправа, но мой голос звучит приглушенно.
